"Сергей Шхиян. Ангелы террора ("Бригадир державы" #8) " - читать интересную книгу автора

- Но не так далеко от Москвы! - парировала она.
- Чего же здесь далекого, километров тридцать-сорок, то есть, я хотел
сказать, верст.
- Я слышала о метрических мерах, - холодно сообщила "горничная".
- Не на Бестужевских ли курсах? - не удержался я от подначки.
- Все-таки вы шпион, - грустно сказала Наталья Александровна. - Что же,
идите, доносите, я готова пострадать за народ!
- За кого? - переспросил я. - Вы это, что, серьёзно? Я, вообще-то,
думал, что вы жена хозяина, если ошибся, извините. Вы, вероятно,
революционерка? - добавил я, начиная понимать, с кем меня свела судьба.
- Вам не нравятся революционеры?! - с вызовом спросила девушка.
- Ну, что вы, товарищ, я от них просто балдею, - ответил я совершенно
серьезно.
Барышня не сразу врубилась в то, что я сказал, и переспросила:
- Извините, что вы делаете?
- Балдею, в смысле тащусь. Я восхищаюсь ими, то есть вами. Помните
слова: "Пока свободою горим, пока сердца для чести живы, мой друг, Отчизне
посвятим души прекрасные порывы!"
Однако, похоже, что стебался я недостаточно убедительно, и во
вспыхнувших глазах Натальи Александровны, уже собравшейся пострадать за
народное дело, появилось сомнение.
- Вы хотите сказать, - неуверенно начала она, - что вы "балда" и только
потому восхищаетесь людьми, жертвующими свои жизни за счастье народа?
- Почему, собственно, "балда" ? А, это, в том смысле, вы думаете, слово
"балдеть" произошло от "балда"? Возможно, вы правы... Балдеть - значит
наслаждаться своей глупостью. Человек, он чем глупее, тем счастливее. Нет
никаких нравственных проблем, рефлексий, чувствуешь себя самым умным на
свете, истиной в последней инстанции. Вот вы, будучи революционеркой, точно
знаете, что нужно народу? - не без раздражения, говорил я. Собеседница была
уже второй "революционеркой", с которой меня столкнула жизнь, и никакой
особой теплоты к барышням, борющимся за счастье трудящихся, у меня не было.
Оно, конечно, я помнил о женщинах в русском селенье, которые и коня на скаку
остановят, и в горящую избу войдут, но когда люди не очень знают, что
делают, и к каким последствиям могут привести их поступки, мне совершенно не
нравится.
- Я не поняла то, о чем вы сейчас говорили, - сердито сказала Наталья
Александровна, видимо, ничего не поняв или запутавшись в моих
рассуждениях, - но то, что касается народа, да, я точно знаю, что ему нужно.
Нашему народу нужна свобода и просвещение!
Разговор становился нервным. Забавно было, попав из нашего мутного
времени с размытыми идеалами в сравнительно недавнее прошлое, так сразу
столкнуться с борцом за не оправдавшие себя идеалы.
- Зачем, позвольте спросить? - невинным тоном поинтересовался я.
- Чтобы идти в светлое будущее! - твердо, без раздумий ответила
барышня, вздернув подбородок.
- Ну, свобода - пускай, свобода - дело такое, условное, а вот
просвещение - до какого предела оно нужно народу? Притом по какому курсу вы
хотите его учить, гимназическому или университетскому? Латынь нужна нашему
народу? Скажем, Еремею?
От моего напора и нестандартной постановки вопроса барышня, кажется,