"Сергей Шхиян. Черный магистр ("Бригадир державы" #5) " - читать интересную книгу автора

ее. Она вскрикнула, когда я ворвался в нее, и замычала сквозь сжатые зубы,
мечась головой по подушкам. Я почти не понимал, что делаю, наслаждаясь
грубой, примитивной страстью.
Дальше все было как в тумане. Алкоголь притупил чувственность, и я
никак не мог завершить свой безумный порыв. Что делала и как принимала меня
Екатерина Дмитриевна, меня не интересовало. Во всяком случае, утром я не
смог восстановить в памяти последовательные события этой ночи. Это был
какой-то взрыв безумной чувственности, ничем не контролируемой страсти. Будь
моя хозяйка опытной женщиной, то такая ночь была бы для нее подарком судьбы,
но дело в том, что она была девственницей, и животная сторона любовных
отношений должна была вызвать у нее отвращение и неприятие.


Глава 5

Утром меня разбудил доктор Неверов. Я с трудом продрал глаза и долго не
мог понять, чего он от меня хочет. Было уже хорошо то, что после всего, что
натворил, я вернулся в свою комнату и не скомпрометировал изнасилованную
женщину, оставшись в ее спальне.
- Алексей Григорьевич, вы обещали поехать со Виной к больным, - в
третий раз повторил Неверов, корда до меня дошел, наконец, смысл его слов.
- Да, да, конечно, поехали, - заторопился я, выбираясь из постели.
Отъезд из дома отсрочивал объяснение с хозяйкой. Похмелье после
вчерашнего перебора было нетяжелым, сказывалось высокое качество выпитых
вин, Я быстро оделся и заявил, что готов. Мы вышли из дома, и я полной
грудью вдохнул сырой осенний воздух. За ночь небо покрылось пеленой низких
облаков, и, того и гляди, мог начаться дождь.
У Неверова была легкая одноколка, запряженная гнедой кобылой.
- Как Екатерина Дмитриевна? - спросил доктор как бы между прочим. - Что
ее мигрень?
- Откуда мне знать. Мне бы сейчас со своей головой разобраться, - хмуро
ответил я. - Что у вас за больные?
- Молодой человек со скоротечной чахоткой и женщина с опухолью.
Как оказалось, Неверов меня приловил. Он повез меня к совершенно
безнадежным больным, чтобы не дать возможности сделать себе рекламу. Видеть
умирающих людей было тягостно, особенно юношу, почти мальчика, съедаемого
туберкулезом легких в открытой форме. Я попытался "дать ему установку на
выздоровление", однако, запущенность болезни и состояние, были, как
говорится, "несовместимы с жизнью".
- А вот городские старожилы вспоминают, - с легкой насмешкой подытожил
мои тщетные попытки помочь больным Неверов, - что раньше вы подымали лежащих
во гробе.
Такая многолетняя слава мне польстила, но настроение не улучшила. Я
пожал плечами и промолчал.
- Я нынче собираюсь делать операцию, не хотите ли соприсутствовать? -
предложил мне ревнивый эскулап.
- Извольте, "поприсутствую", - безвольно согласился я, только чтобы не
возвращаться домой. По пути к больному, Неверов принялся хвастаться, какой
он отменный хирург и каких похвал удостаивался от профессуры обоих
университетов, в которых обучался и проходил практику. Мне это было