"Лидия Шевякова. Дуэт " - читать интересную книгу автора

Он любил стихи, особенно громкие, полные движения и игры звуков, как у
Маяковского. Кроме стихов, Герман еще увлекался стрельбой, фехтованием и
танцами. Всем тем, чем, по его рассказам, увлекался в юности и Модест
Поликарпович. Герман сам нашел и записался в эти кружки, изумляя и забавляя
взрослых своей высокомерной независимостью. Так, Дворец пионеров с его
многочисленными молодежными секциями стал для нашего героя вторым домом
после Дома грамзаписи. К тому же и место работы - цирк - был неподалеку.
Когда человек разносторонне талантлив, он похож на дырявый резиновый
шланг, из которого во все стороны брызжет вода, поэтому до финиша добирается
лишь жалкий ручеек. К несчастью для Германа, рядом с ним не оказалось ни
одного стоящего садовника. От любимого, но теперь уже виртуального Модеста
проку было мало.
В одиночку с медными трубами трудно справиться даже взрослому человеку,
уже прошедшему огонь и воду, что же говорить о ребенке, сразу оглохшем от их
бравурных фанфар. Вместо друга рядом с ним тенью росли его самомнение и
гордость и скоро многократно превысили его личность, как тень превышает ее
отбросившего. Он придумал себе кодекс настоящего мужчины, такой же
несбыточный, как и кодекс настоящего коммуниста. За этим сводом неписаных
правил витал, как тень отца Гамлета, образ бесстрашного, одинокого мачо,
который ни о чем не страдает, ни о ком не плачет, и вообще "прочь тревога!".
Иными словами, несмотря на свои обаяние и живой ум, Герман быстро удалялся
от себе подобных, превращаясь в диковинного аутсайдера, вместо того чтобы
возрастать в крепкого общепринятого лидера. И не было никого, кто мог бы
скорректировать его странную карту мира, на которой красовались звуки земли
и неба, мелодии звезд, голоса реки и леса, щекочущее нервы шуршание денег и
ласкающий слух шелест книжных страниц, но не было главного - других людей,
родных и любимых.
Когда родители узнали, что вместо армии Гера хочет поступать в
консерваторию на вокал, мать огорченно покачала головой, а отец тихо
выругался и ушел к себе в комнату, жестко, но не громко хлопнув дверью.
Большего себе они позволить не могли, так как накануне сын купил им цветной
телевизор. Они целую неделю чванились перед соседями такой роскошью, и
теперь им было неловко ругать Германа.
Никто еще не знал, что началась война в Афганистане и что скоро матери
будут оплакивать своих сыночков, павших в знойных чужих песках, выполнив
свой интернациональный долг. Испокон веку служба в армии считалась
проявлением гражданского мужества, а уклонение от нее - трусостью. Родители
традиционно верили, что только армия может сделать из их сына мужчину, не
видя, что он уже стал им - циничным красавчиком с гибким глянцевым телом и
манерами светского льва, знающим о жизни гораздо больше своих недалеких
предков. Именно предков, потому что его с родителями действительно разделяли
поколения и поколения, словно он перемахнул через несколько ступенек
эволюции своего рода. Закос от армии в психушке с получением вожделенной
статьи семь "Б" - "годен к нестроевой" - навсегда подорвали уважение отца к
Герману. Лукич ругнулся, плюнул себе под ноги и с чувством, что имеет полное
право, от души напился этим же вечером, а мать не костерила его почем зря, а
собственноручно разула и дотащила до постели, укоризненно бормоча, как
Герман мог так расстроить родного батю. Отец Германа родился в 38-м, война
прошла через все его детство и юность, и человек в военной форме навсегда