"Джон Шеви. Дело Ван Меегерена " - читать интересную книгу автора

критике. Этой чувствительностью, еще обостренной комплексом реванша, и
объясняется его антиобщественное поведение. Я бы сказал, что его психика
неуравновешенна, но он полностью отдает себе отчет в своих поступках.
Изоляция могла бы оказаться пагубой для подобной натуры. Я бы не советовал
тюремное заключение.
На заседании после полудня, которое продолжалось менее часа, были
заслушаны семь свидетелей, которые оправдываются своим простодушием людей,
введенных в обман. Но один инцидент вносит оживление в ход заседания. Д-р
Ван Хелдер, которые выступал посредником в покупке государством картины
"Омовение ног", пытается претендовать на роль провидца:
- Я не знаю почему, но у меня было предчувствие, что эти картины -
творение обвиняемого... Я всегда чувствовал, что Ван Меегерен не слишком
честный человек.
Со скамьи подсудимых Ван Меегерен окидывает его презрительным взглядом:
- Ах, вот как, у вас было предчувствие?
- Да, - отвечает Ван Хелдер, - и настоящее доказало, что я был
совершенно прав. (Смех в зале).
- А когда у вас появилось это предчувствие? - продолжает художник.
- В 1942 году.
- В таком случае я хочу обратить внимание суда на тот факт, что тогда
картина "Омовение ног" еще не была предложена к продаже. Она еще просто не
существовала. И все же вы, несмотря на ваше счастливое предчувствие, приняли
ее год спустя за бесспорно подлинного Вермера?
Слушание свидетельских показаний закончено. Председатель суда Болл
обращается к обвиняемому:
- Признаете ли вы по-прежнему, что вы написали эти подделки?
- Да.
- И что вы продали их по очень высокой цене?
- У меня не было выбора. Если бы я продавал их по низкой цене, это
значило бы сразу же навести на мысль, что они поддельные...
- Почему вы стали продолжать после написания "Христа в Эммаусе"?
- Я считал, что этот метод слишком хорош. Я решил продолжать главным
образом не для того, чтобы создавать подделки, а для того, чтобы извлечь
наибольшую пользу из чисто технического метода, который я изобрел. Я хотел
по-прежнему использовать эту технику. Она просто великолепна.
Не теряя ни секунды, приступают к слушанию обвинительной речи
прокурора. При этом суд не может не испытывать чувства снисходительности к
обвиняемому, вызывающему всеобщую симпатию. Наиболее жесткие фразы,
произнесенные прокурором в адрес Ван Меегерена, оборачиваются лишь ему на
пользу и служат фактически признанием талантливого размаха его предприятия.
- Весь мир искусства потрясен, - говорит прокурор, - и поставлена под
сомнение сама значимость эстетических суждений.
И прокурор делает следующее заключение:
- Максимальное наказание, предусмотренное для подобного случая
уголовным кодексом, составляет четыре года лишения свободы. Но, принимая во
внимание состояние здоровья и обостренную восприимчивость обвиняемого,
заключение психиатра и некоторые другие смягчающие обстоятельства, я прошу
суд сократить наполовину предусмотренный максимальный срок.
После этой обвинительной речи, в которой было проявлено столько
понимания, фактически нет необходимости в выступлении адвоката Хелдринга. Он