"Иван Михайлович Шевцов. Семя грядущего. Среди долины ровныя..." - читать интересную книгу автора

хуторами по лесным да болотистым землям. И не земли здешние понравились ему.
По правде сказать, землица здесь - дрянь, не сравнить с приволжской. И уж,
конечно, не хутора с их полулесной чибисной скукой и комариной тишиной.
Приглянулась ему на одном хуторе, называемом Рощей, Аннушка-сирота: отец на
германской пропал, мать от голодухи померла. Жила Аннушка одна-одинехонька в
подслеповатой хатенке с нахлобученной прогнившей соломенной крышей. Были у
Аннушки старая безрогая коза Стешка, зеленоглазая кошка Сыроежка да хохлатая
курочка Ванда, тележка в два деревянных колеса, зазубренный топор и два
деревянных ведра. Вот и все ее богатство. И не красотой своей понравилась
восемнадцатилетняя Аннушка двадцатитрехлетнему отвоевавшемуся солдату - под
Самарой девки и покрасивей есть. Привлекла, растрогала она солдатское
молодое сердце своими песнями. Уж на что на Волге мастера до песен, только с
Аннушкой им не потягаться. Все песни, какие только есть на белом свете,
знала она. А уж как пела!.. Пол-России прошел Прокоп Глебов, а такого пения
не слыхал. И не голосом брала - голос у нее так себе, средней силы, хоть и
очень приятный, - а душой пела, глазами подпевала.
Поселился солдат у сиротки, поначалу вроде бы квартирантом, за
хозяйство взялся - избу перекрыл, то да се сделал. В волости секретарем
партийной ячейки стал работать - в партию большевиков на фронте вступил.
Полюбил Аннушку и женился по всем правилам и даже в церкви венчался, хоть и
коммунист: так невеста пожелала. Через год сын у них родился. Решили назвать
Лениным - Аннушка вначале как-то сомневалась: хорошо ли это будет? А потом
согласилась - убедил муж.
Прокоп выпил стакан самогона и пошел сына регистрировать - по старинке
эту обязанность исполнял сельский поп. Недолюбливал батюшка пришлого
коммуниста и побаивался его: уж больно горяч и упрям был служивый. Достал
поп толстую с ободранными углами книгу, обмакнул в чернила перо, спросил, не
поднимая от бумаги глаз:
- Как назвали младенца?
- Ленин! - выпалил Прокоп, сверкая озорными глазами.
Поп нахмурил брови и снял очки. С минуту молчал, всматриваясь в
Глебова: шутит или всерьез? А когда убедился, что не шутит, отрубил:
- Такого имени нет.
- Ленина нет? - протяжно переспросил Прокоп, готовый схватить попа за
бороду. - Да я тебя за такие слова...
- Ленин - это фамилия. А имя его, если я не ошибаюсь, Владимир, -
поспешил объясниться поп.
Эта фраза обезоружила Прокопа. Он стал вслух рассуждать:
- Ленин - один. Что верно, то верно - один на весь свет, для всего
мирового пролетария. - И вдруг на лице его засияла радостная находка: - А ты
про Карла Маркса слыхал?! Так вот и запиши моего сына Карлой. Понял? Это
тебе не фамилия, а доподлинное имя - Карла. Видал толстую книгу? Потолще
твоей библии будет. "Капиталом" зовется. Так ее этот самый Карла Маркс
сочинил против мироедов-буржуев, против ихнего капиталу.
Поп вздохнул и положил перо на книгу.
- Не озоруй, Прокоп. Не православное это имя - Карл. Ты сам из какого
народа будешь?
- Я-то? Как из какого? А то сам не знаешь? Из российского. Волгари
мы... - И, немного подумав, спросил: - Значит, Карлой не желаешь? Ну хорошо,
батюшка, найдем православное, самое что ни на есть российское. Сейчас я тебе