"Иван Михайлович Шевцов. Набат" - читать интересную книгу автора

испытание на верность фюреру будет равносильно прохождению через круг ада, -
нравственного ада.
Его вывели во двор тюрьмы - квадратный каменный мешок - и дали
пистолет. Ему сказали, что он должен расстрелять четырех преступников,
восставших против нового порядка. Обреченные на смерть жертвы - трое мужчин
и одна женщина - стояли у глухой стены, раздетые до нижнего белья. У
противоположной стены с автоматами на изготовку стояли эсэсовцы. Но стрелять
должен был Куницкий, с расстояния десяти шагов, - место, откуда он должен
стрелять, помечено на асфальте кругом. Ему вручили заряженный пистолет и
приказали идти вперед не оглядываясь, остановиться в круге и стрелять. Если
же он попытается обернуться или выстрелить, то немедленно получит пулю в
спину. А он не хотел умирать, - в кабинете капитана Штейнмана он дал
подписку на жизнь.
От шеренги эсэсовцев до рокового круга он шел неторопливо, выставив
вперед дуло пистолета и не поворачивая головы. В круге остановился и начал
медлительно целиться в худую, впалую грудь давно не бритого черноволосого
соотечественника, стоящего на правом фланге рядом с женщиной, довольно
молодой брюнеткой с растрепанными волосами. Женщина крикнула:
- Стреляй же. Иуда!
Он нажал на спуск. И вздрогнул. Его напугал звук, точно он не ожидал
выстрела. Черноволосый человек схватился обеими руками за грудь и опустился
на колени. Из открытого окошка тюрьмы щелкнул фотоаппарат. Куницкий начал
целиться в женщину. Снова щелкнул фотоаппарат. Куницкий целился в сердце:
пусть будет легкая смерть. Подумал: "Прости меня, не Иуда я, нет, не Иуда.
Разве не видишь? Меня заставили". Как бы в ответ на его мысли женщина
безумно хохотала: вероятно, она лишилась рассудка, и Куницкий нажал на
спуск. Но выстрела не последовало. Он снова нажал, и опять то же самое:
пистолет был заряжен одним патроном.
Уже потом, когда Штейнман показал ему фотографии, на которых Куницкий
увидел упавшего на колени с простреленной грудью мужчину и себя, целящегося
в женщину, у него потемнело в глазах и его затошнило, голова закружилась, и
четко пронеслась мысль: "Какой же я подлец. Подлец, подлец, тысячу раз
подлец". А гауптман, рассматривая любовно фотографии, говорил весьма
довольным тоном:
- Поздравляю, отличная работа. Это мы покажем фюреру.
"Издевается", - подумал Куницкий и криво усмехнулся. Штейнман поймал и
разгадал смысл его ухмылки, прибавил необходимое уточнение:
- Да, да, покажем эти фотографии обергруппенфюреру. А теперь, Куницкий,
слушайте меня внимательно. Сегодня ночью мы посадим вас и всех ваших коллег
в закрытую машину и повезем в замок графа Кочубинского, куда вы так
стремились попасть. В пути на вашу машину нападут бандиты, именующие себя
Армией Крайовой. Разумеется, это будут наши люди. Вы, лично вы, Куницкий,
должны воспользоваться суматохой и бежать. Вместе с фрау Ядвигой. Только
вместе с ней, иначе вам не поверят. Бегите в лес, а там она вас проводит в
отряд Яна Русского. Мы вас преследовать не будем. Мы дадим счастливую
возможность вам и Борецкой спастись. Остальные ваши бывшие коллеги будут
убиты. В живых из них никто не останется. Об этом происшествии мы объявим в
печати и будем вас разыскивать. Разумеется, условно. Ядвига Борецкая знает о
вас то, что вам случайно удалось бежать. Вас, конечно, отправят в Москву.
Возможно, сделают вас героем. По крайней мере, орден вам обеспечен. Ну, а мы