"Иван Шевцов. На краю света (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Взгляд откровенный, совсем не плутоватый, но немного озадаченный.
- А в селе с земляками никаких инцидентов не было?
- Инцидентов? Никаких, честное слово, товарищ командир, можете кого
угодно спросить.
- А вот это, что это такое? - я подал ему письмо. Он быстро пробежал
его, добродушно рассмеялся, облизав языком крупные губы свои, сказал, совсем
не оправдываясь:
- Это так, по злобе. Федька Смаглюк написал. Его работа.
- Значит, что-то было?
- Да ничего не было, товарищ командир. Я им о флоте рассказывал. Ну, о
Струнове, потом еще случай, а они не верят, говорят, "заливаю".
- А еще какой случай?
- Да про корабли. Ну, когда корабль становится носом и кормой на гребни
волн, то под собственной тяжестью ломается напополам. Был же такой случай?
Он жестикулировал руками и морщил переносье. А в глазах играла лукавая
дерзость.
- Ну и что же?
- Они не верят, а сами слушают. Придешь в правление колхоза, ребята
пристанут: сочини что-нибудь, уж больно у тебя все складно получается, как в
книжке. Меня зло брало.
- И вы подрались?
- Да что вы, товарищ командир! - он в замешательстве потер свой большой
обветренный нос. - Нет, просто случай такой подвернулся. Девушку у него
отбил.
Посмеялся я, вспомнил свое деревенское детство и отпустил Богдана. Ну,
что с ним поделаешь - такой уж он есть.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Зима уходила долго, нехотя. Для весны и времени совсем не осталось.
Словом, год был без весны, зима сменилась летом. А лето в Завирухе известно
какое: ходишь день в плаще - два дня в шинели. Даже в тихую солнечную погоду
желающих купаться нет.
Живу я по-прежнему на своем корабле - он у нас флагман, которым теперь
временно командует Егор Дунев. Обещают в августе дать квартиру в новом доме.
Я не против - хочется иногда побыть одному, спокойно поработать, почитать,
подумать, а то просто друзей пригласить. Читаю много. Библиотека в клубе
офицеров неплохая. Чего не могу сказать о библиотекарше. Однажды я попросил
Егора, опять-таки "попутно", поменять мне Проспера Мериме на "Журбиных"
Кочетова.
- Не меняет, - весело сказал Дунев, возвратясь из библиотеки. -
Говорит, пусть сам придет.
Мне ничего другого не оставалось, как пойти и... поругаться. В пути я
готовил для нее резкие и не весьма приятные слова. Но произнести их не
пришлось: библиотекарша была не одна. У деревянного барьера стояла та
длиннокосая юная незнакомка, о которой я уже начал забывать. Они о чем-то
разговаривали. Я поздоровался сухо и не очень приветливо.
- Вы опоздали, - сказала библиотекарша с подчеркнутой любезностью и
кивнула на девушку, в руках у которой я теперь увидел "Журбиных".