"Иван Михайлович Шевцов. Остров дьявола " - читать интересную книгу автора

жизнь. Вы мне нужны, пан Куницкий, лично мне. И абверу. Вы знаете, что такое
абвер? - Куницкий кивнул. Какой-то неожиданный и светлый луч надежды пронзил
его сознание и вспыхнул во взгляде. - Вы будете с нами сотрудничать. Вы меня
поняли? Надеюсь, вы согласны? В обмен я вам обещаю жизнь. Полагаю, что цена
для вас сходная. Остальное будет зависеть от вас. Мы умеем ценить
добросовестных и толковых работников.
Штейнман - молодой, подтянутый, невысокого роста подвижный армейский
капитан с манерами аристократа - с холодной любезностью улыбнулся и подал
Куницкому чистый лист бумаги, затем листок, отпечатанный на машинке, -
образец добровольного согласия сотрудничать с немецкой разведкой, - приказал
собственноручно переписать его и расписаться.
Куницкий молча, без вопросов сделал все, что от него требовали.
- Поставьте число: четвертое августа тысяча девятьсот сорок третьего
года, - подсказал гауптман. - Вот так, очень хорошо. Теперь вам предстоит
пройти небольшую проверку на верность фюреру. Процедура не очень приятная,
но обязательная. Мы должны окончательно убедиться в вашей преданности
великой Германии.
Куницкий согласен на все: главное, что страхи остались позади, - он
купил себе жизнь. Какой ценой - это уже неважно. Важно лишь то, что его
больше не будут пытать, что он будет жить, ходить по земле, пить, есть,
возможно, развлекаться, А если подвернется удобный случай - он убежит: от
оберфюрера, от гауптмана, от всех этих ненавистных ему фашистов, убежит на
этот раз уже не на восток, а на запад, куда убежал его дядя. Он поменяет
фамилию и начнет новую жизнь. Главное - жизнь. И тогда он наплюет на листок
бумаги, который только что подписал.
Но вздох облегчения оказался преждевременным: он не ожидал, что
испытание на верность фюреру будет равносильно прохождению через круг ада, -
нравственного ада.
Его вывели во двор тюрьмы - квадратный каменный мешок - и дали пистолет.
Ему сказали, что он должен расстрелять четырех преступников, восставших
против нового порядка. Обреченные на смерть жертвы - трое мужчин и одна
женщина - стояли у глухой стены, раздетые до нижнего белья. У
противоположной стены с автоматами на изготовку стояли эсэсовцы. Но стрелять
должен был Куницкий, с расстояния десяти шагов, - место, откуда он должен
стрелять, помечено на асфальте кругом. Ему вручили заряженный пистолет и
приказали идти вперед не оглядываясь, остановиться в круге и стрелять. Если
же он попытается обернуться или выстрелить, то немедленно получит пулю в
спину. А он не хотел умирать, - в кабинете капитана Штейнмана он дал
подписку на жизнь.
От шеренги эсэсовцев до рокового круга он шел неторопливо, выставив
вперед дуло пистолета и не поворачивая головы. В круге остановился и начал
медлительно целиться в худую, впалую грудь давно не бритого черноволосого
соотечественника, стоящего на правом фланге рядом с женщиной, довольно
молодой брюнеткой с растрепанными волосами. Женщина крикнула:
- Стреляй же. Иуда!
Он нажал на спуск. И вздрогнул. Его напугал звук, точно он не ожидал
выстрела. Черноволосый человек схватился обеими руками за грудь и опустился
на колени. Из открытого окошка тюрьмы щелкнул фотоаппарат. Куницкий начал
целиться в женщину. Снова щелкнул фотоаппарат. Куницкий целился в сердце:
пусть будет легкая смерть. Подумал: "Прости меня, не Иуда я, нет, не Иуда.