"Иван Михайлович Шевцов. Тля (Роман)" - читать интересную книгу автора

мне: "Не понимаешь ты... В песне душа народа. Музыка, - говорит, - это моя
мечта, которой не довелось сбыться", Чего отец в жизни не успел или не
смог - пусть дети достигнут. Потому и учили тебя музыке и пианино купили.
Трудно было: по рублю откладывали, недоедали, во многом себе отказывали.
Только ты сызмальства к рисованию пристрастился. А музыкой не горел. Другая
судьба тебе на роду написана. А я так скажу: отец не жалел потом, когда
увидел, что из тебя художник получится.
- А я вот не знаю, получился из меня художник или нет. Как ты считаешь,
мама?
- Да что я считаю. Я мать. Людей надо спрашивать Не знаю, как там ваши
художники думают, а наши заводские люди считают, что у тебя талант
настоящим. Твои картины им нравятся.
Владимир подошел к матери, нежно обнял ее, поцеловал мягкие без единой
седины, но уже не густые волосы, искренне признался:
- А хочется, мама, быть настоящим художником. Очень хочется, чтобы
людей волновали мои картины.
- То-то и оно. А шуба что, о ней и толковать не стоит...
- Верно, только шубу я тебе куплю хорошую, еще лучшую, чем та была.
Он отошел в сторону и, прислонившись к столу, пристально посмотрел на
мать.
- Ты не очень устала? Нет желания посидеть немного? Валентина Ивановна
ласково улыбнулась сыну, сказала:
- Да уж посижу. Сидеть - не работать. - Владимир в один миг приколол к
доске большой лист белой бумагу и принялся делать рисунок углем. Ему
нравились руки матери - не грубые, но крепкие, жилистые руки неутомимой
труженицы. Он много раз их рисовал и писал с большим наслаждением и всякий
раз находил в них что-то новое, необыкновенно прекрасное, освещал их новым
светом. Это была удивительная поэзия рук, не холеных и изнеженных, а
мозолистых, много сделавших людям добра. И теперь, когда он сделал на бумаги
первые штрихи, мать спросила:
- Опять будешь руки рисовать?
- Нет. Сегодня буду голову. Лицо у тебя сегодня какое-то... особенное.
И глаза. Расскажи, как там у вас на заводе?
Владимир был в курсе заводской жизни. Там его тоже знали. Он помогал их
Дому культуры, шефствовал над


38

изокружком, бывал на вечерах, до мельчайших подробностей знал, что делается
в формовочном цехе, где работала мать.

ГЛАВА ВТОРАЯ

"Я ни о чем другом не помышляю, как только день и ночь работать...
Какое несчастье может сравниться с утраченным временем"
Микеланджело

В воскресенье утром Машков поехал к Павлу. Окуневы жили на улице