"Иван Михайлович Шевцов. Что за горизонтом? " - читать интересную книгу автора

- Вы говорите, что любовь это огонь, пламя. Но пламя когда никогда все
же гаснет. Так и любовь? Говорят, вечная любовь - несбыточная мечта? Как вы
считаете?
- Это зависит от человека. У кого-то несбыточная. У меня сбыточная.
Даже если ты захочешь, - не дай бог, - оставить меня и больше не встречаться
со мной, я все равно буду тебя любить. И любовь свою унесу в могилу. Потому
что ты послана мне - пусть с огромным опозданием - из Вселенной.
- Потому, наверно, и опоздала, что издалека шла, - радостно сказала я.
Незаметно подкрался вечер.
- Мне пора собираться в Тверь, - с сожалением сказала я, глядя на него
умоляюще.
- Как?! - воскликнул он. - А ты не можешь остаться?
Этого я и ожидала.
- Могу, - тихо согласилась я. - Только позвоню родителям. Предупрежу.
Потом я, как и обещала, позвонила Лиде, когда Лукич удалился в ванну.
- Лидочка, дорогая, все как во сне. Сверх всех ожиданий. У меня слов
нет, одни восклицания. При встрече расскажу. Я остаюсь у него на ночь.
Лукич вышел из ванной в одних плавках. Я прильнула к нему и поцеловала.
Спросила:
- Я слышала в ванной вы с кем-то разговаривали?
- Это я стихи читал. О любви. Они меня заполнили до краев и требовали
выпустить на люди, - возбужденно ответил он, а я сказала:
- Но в ванной людей не было. Кому вы читали?
- Естественно, тебе.
- Но я не слышала. Вам придется повторить.
- С удовольствием.


Я раб твой, - я тебя люблю.
Лишь только я тебя увидел -
И тайно вдруг возненавидел
Бессмертие и власть мою...
Что без тебя мне эта вечность?
Моих владений бесконечность?
Пустые звучные слова,
Обширный храм без божества...
Всечасно дивную игрою
Твой слух лелеять буду я...
Я опущусь на дно морское,
Я поднимусь за облака,
Я дам тебе все, все земное -
Люби меня.

Прочитав лермонтовские строки, Лукич сказал:
- Проживи он хотя бы до пушкинского возраста, он мог бы много сказать
потомству. Он убит, не достиг творческого расцвета, убит если
по-теперешнему - в юношеском возрасте.
- Так пылко о любви могут писать только юноши, - заметила я.
- Ну почему же? А вот далеко не юный гений и не профессиональный поэт
Микеланджело, сгорая от любви, тоже обращался к поэзии. Он писал: