"Иван Михайлович Шевцов. Что за горизонтом? " - читать интересную книгу автораблестя вспотевшим лицом, весело прощебетала:
- Господа товарищи, приглашают на обед. После обеда, разморенные духотой и пивом, мы с Богородским решили поспать и проснулись незадолго до ужина. За ужином мы распили припасенную Игорем бутылку болгарского коньяка, и я напомнил артисту и художнику, что их инструменты, - гитара и балалайка, пока что лежат в каютах невостребованными. - О!.. Совершенно верно - обещанный концерт! -восторженно воскликнула Настя. От коньяка ее возбужденное лицо покрылось багровыми пятнами. - Только при вашем активном участии, госпожа Настасья, - согласился Богородский и вполголоса пропел: - Эх, Настасья, ты Настасья, отворяй-ка ворота, отворяй-ка ворота, да встречай-ка молодца. Смотрю я на вас господа Ююкины, и думаю с белой завистью: привалило Игорю счастье - есть у него красавица Настя. Настя не считала себя красавицей, но и не обижалась на иронические колкости Лукича, ответила: - Только Игорь этого не понимает, все по сторонам глазами бегает, ищет какого-то другого счастья. - Да будет вам известно, милейшая Анастасия, что все женщины делятся на два сорта: на страстных и нежных, - сказал Богородский. - Так вы к какой категории относите себя? - Я? - Лживые глазки Насти заметались. - Я - к первой. - Следовательно, страстных, - подтвердил Богородский. - А Игорю, положим, больше подходят нежные. Вот он и зыркает по сторонам, ищет. По своему вкусу. А вы ему мешаете искать, вы навязываете ему свое, свои нежность нужна. А вы ее дать не можете, потому, как у вас ее нет. Не наградил господь. Вот на этой почве и рушатся семьи. В Америке, по последним данным, разводится каждая вторая семья. - Ваша теория, Егор Лукич, неправильная и вредная, - решительно отчеканила Настя, и в глазах ее заметались колючие огоньки. - Вы все примеряете к своему опыту, вся ваша философия исходит от ваших личных семейных неудач. А ваши неудачи - это ваше личное дело, они от вашего характера. А он не мед, злой у вас характер, язвительный. - Согласен, абсолютно с вами согласен: язвительный у меня характер, и совсем не мед, не сахар, - добродушно заулыбался Богородский. Зная неуравновешенный характер Насти, он не хотел накалять напряжение. - Но что поделаешь? Характер он тоже от Бога. Его не поменяешь. Он дается на всю жизнь. Так частенько бывало на даче: подбрасывал Лукич соседке иронических язвительных колючек, но совершенно беззлобных, и когда в ответ на его колкости Настя начинала "заводиться", он тут же проявлял благодушие и миролюбиво отступал. Отступил и сейчас, тем более мы, то есть нас четверо, были настроены на "концерт". Когда после ужина пошли за инструментами, Ююкин шепнул Богородскому: - Не раскаляйте, Лукич, Настю: сегодня она не в духе. Она заподозрила мой интерес к профессоровой дочке и теперь неотступно бдит. - Вот как? Когда же ты успел проявить этот интерес? - А что - она симпатичная. Вы не находите? В ней что-то есть. - Ты уже успел разглядеть это "что-то"? |
|
|