"Иван Михайлович Шевцов. Крах " - читать интересную книгу автора

комнаты, одну оставил за собой, на тот случай, когда приезжал в Москву. Таня
не стала скрывать от отца причину своей тревоги, рассказала и о вчерашних
выстрелах и о сегодняшнем телефонном звонке с угрозой. Василий Иванович
выслушал дочь молча. Размышлял, потирая лоб:
- Положение не простое, да и не новое: этого надо было ожидать. И слово
"жулик" не случайно. Очевидно, пообещал, да не сделал.
- Но, папа, ты веришь, что Женя - жулик? - настаивала Таня. Ей хотелось
знать, в чем конкретно провинился муж и перед кем.
- Да пойми ты, Танюша, они все одного поля ягоды, все эти банкиры,
президенты, генеральные директоры, все, кто в одночасье разбогател, не
честные люди. В том числе и твой муженек. Честным трудом невозможно вот так
сразу нажить миллиард. Жулье. Вон по телевизору рекламируют какой-то банк:
"Программа жилья". А мне хочется прочитать "жулья". Положеньице, конечно, не
из приятных, но паниковать не надо. Просто старайся сама быть осторожной и
осмотрительной. Не возвращайся домой поздно вечером. Не забывай всегда иметь
при себе газовый баллончик. А Евгению скажи, чтоб соблюдал осторожность, не
бравировал неуязвимостью. Что я могу еще посоветовать? В милицию он,
наверно, уже заявил, хотя толк от этого едва ли будет.
Он долго не засиживался. Прощаясь, посоветовал обратить внимание на
стихи Николая Тряпкина в газете "День". Стихотворение поэта-ветерана
называлось "Давайте споем". В нем Таня нашла строки, которые резанули слух
своей грубоватостью и вызвали невольную улыбку какой-то мужицкой прямотой.


...Грохочут литавры, гремят барабаны.
У Троицкой Лавры жидовский шалман.
...........................
Огромные гниды жиреют в земле
И серут хасиды в Московском Кремле...

Так ответил русский поэт-патриот на циничную провокацию сионистов,
утроивших с благословения Ельцина, Козырева, а, возможно, и патриарха
иудейский праздник Ханук в Кремле.
Телохранитель, здоровый парень, бывший работник Московского уголовного
розыска, проводил Евгения до самой двери его квартиры. Раньше он провожал
хозяина только до лифта. Евгений своим ключом открыл дверь и окликнул Таню.
Она вышла в прихожую молча, устремив на мужа вопросительный взгляд, в
котором Евгений уловил искорки подозрения.
- Ты в порядке? - произнес он дежурную фразу, позаимствованную из
американских фильмов, и проскользнул мимо нее в ванную. Ему не хотелось
раздражать ее лишний раз запахом дорогих духов, принесенном от Любочки. На
эту тему раньше у них был неприятный разговор, но Евгений всегда отделывался
одним и тем же объяснением: "Не могу же я запрещать своим сотрудницам
пользоваться духами". Однажды Таня поверила, а потом, не желая предаваться
подозрениям, перестала обращать на это внимание. Спросила:
- Ужинать будешь?
- Попью чайку. И ты со мной за компанию, - ответил он, стараясь
казаться усталым и озабоченным. Сообщение Тани об анонимном звонке выслушал
рассеянно и равнодушно. И заключил: - Все это, Танюша, мелочи. Главное в
другом, в служебном. Допустили мы серьезные просчеты, выплачивали непомерные