"Иван Михайлович Шевцов. Бородинское поле " - читать интересную книгу автора

фейерверком. Точно стаи чаек, кружились в воздухе листки бумаги и мягко
ложились на Бородинское поле.
- Листовки сбросил, гад! - услышала Варя Лидии голос. - Ишь, мягко
стелет. Только мы спать не собираемся.
Одна листовка упала возле постамента, и Варя несмело, с пугливой
предосторожностью подняла ее и прочитала:
"Русские женщины! Бросайте мартышкин труд, расходитесь по домам, ждите
нас и встречайте непобедимую немецкую армию хлебом-солью. Началось решающее
наступление на Москву. Разгромленная под Вязьмой Красная Армия не в
состоянии сдержать миллион солдат и пятьдесят тысяч немецких танков.
Помните: вы роете не окопы, а могилы для своих отцов, мужей, сыновей и
братьев. Через несколько дней наши войска пройдут по Красной площади..."
Варя с брезгливостью выпустила из рук листовку. У нее было такое
ощущение, будто она прикоснулась к чему-то липкому, гадкому, омерзительному.
В то же время что-то тяжелое и тревожное легло на душу и больно сверлило
мозг. "Миллион солдат и пятьдесят тысяч танков... Немцы в Москве, фашисты на
Красной площади. Как это понять? Такое даже представить невозможно. Это же
будет конец. Конец всему, чем жила, гордилась, во что верила, о чем мечтала.
Это смерть. Рабство - не жизнь. Рабство - позор".
Раздалась команда: "Кончай перекур!" И снова грызли сырую землю тысячи
лопат. Варя работала молча, погруженная в тревожные, гнетущие думы. Но
сосредоточиться ей мешал звонкий говорок разбитной певички.
- Пугает, грозится. Думает, мы из пугливых, - возмущалась подвижная
пухленькая блондинка с густо накрашенными губами. Варя восхищалась ее
наивной самоуверенностью, и в то же время ее словоохотливость несколько
утомляла, а иногда и раздражала.
Но вот Лида запела. Запела песенку, только недавно появившуюся и
ставшую неожиданно популярной. В те суровые дни ее пели и солдаты на фронте,
и девчата в тылу, пели задушевно, вовсе не вникая в наивность слов. Песня
называлась "Синий платочек". У Лиды был хоть и слабый, но приятный голос. Ее
песенка настраивала Варины мысли на определенный лад - Варя думала об Олеге:
послезавтра она проводит его на фронт, в добровольческий отряд. Простится. И
может, Олег будет воевать вот здесь, на Бородинском поле. Даже, может, в
этом окопе будет лежать с винтовкой или пулеметом, поджидая фашистов. И
вдруг она ужаснулась от неожиданной мысли: а что, если все произойдет так,
как написано в листовке, - окоп этот станет могилой Олега? Или еще безусого
мальчишки Славика, или Глеба, который - Варя знала - в эти дни формирует
противотанковый артиллерийский полк?
Продолжая машинально копать землю, она со все нарастающей тревогой
думала, задавая себе вопрос: так что ж она копает - могилу или крепость,
редут? А Лида уже закончила песню и говорит под руку, словно угадывая Варины
мысли:
- Могилы... Еще чего захотели. Сами и найдут себе вот тут могилу, как
французы. Кто сказал, что история не повторяется? Враки. История
повторяется!
На шоссе появились два легковых автомобиля и остановились на южной
окраине Семеновского. Из машин вышла группа людей и направилась сразу к
бригаде, в которой работала Варя. Впереди широко шагал полный круглолицый
мужчина в простеньких очках, за ним - генерал, два полковника и еще трое в
штатском. Поздоровались. Женщины прекратили работу и полукольцом окружили