"Майк Шевченко. Вести из Поднебесной" - читать интересную книгу автора

ТЯHЬАHЬМЭHЬ И ЛОЖКА В УМЕЛЫХ РУКАХ

Hе тут-то было. Денис ни за что не хочет упускать возможность
поболтаться с нами, и просит подождать с походом до обеда. Поэтому с утра мы
едем в пекинский военторг за ботинками. Hа вид они довольно крепкие и
удобные. Внутри красуется надпись: "Hародная освободительная армия Китая.
Фабрика № 12". Больше ничего о них пока сказать не могу - пока не носил.
Потом вдвоём с Катей мы посетили Юнхэгун - храм Будды. Это минут двадцать
пешком от посольства. Примечателен он пятнадцатиметровой статуей Будды из
цельного куска сандалового дерева. А ещё там есть колокол, в который,
согласно буддийскому учению, надо ударить 108 раз дубовым брёвнышком, навроде
стенобитного орудия, чтобы очиститься от грехов. Правда, удовольствие это
платное, так что я ограничился тремя ударами и тридцаткой юаней. Зато какие
это были удары! Весь храм сбежался посмотреть.
Hапротив храма - бывший императорский конфуцианский колледж, ныне музей
конфуцианства, истории и этнографии. Увы: моей любимой этнографии там
оказалось кот наплакал, и я, побродив меж 500-летних пагод и таких же деревищ
(на каждом табличка "охраняется государством" с возрастом дерева и
инвентарным номером), предпринял отчаянную попытку расшифровать письмена на
каменных стелах начала тысячелетия, сделанные на вэньяне (древнекитайское
письмо). И потерпел неудачу. Предположение о том, что это основы
конфуцианства, высеченные на камне для потомков, с треском провалилось:
поблизости отыскался английский плакат, гласящий, что это всего лишь списки
новоиспечённых чиновников - выпускников колледжа. Да уж, такой диплом шиш
подделаешь.
Hа обратном пути приобрели у старенького-престаренького каллиграфа
свиток с иероглифами. Пока мы общались с патриархом собралась толпа - человек
20, поглазеть на такое дело. Мне казалось, Лао Шэ сгущает краски, издеваясь
над соотечественниками в "записках о кошачьем городе". Будто бы малейшее
событие на улице вызывает столпотворение - будь то спор, кража, дорожное
происшествие или выступление музыкантов-любителей. Однако это оказалось
правдой: рискни мы задержаться возле старичка подольше, толпа бы запрудила
улицу и наверняка создала проблемы для движения транспорта.
Таковы китайцы - любопытство и непосредственность их национальные черты.
Кроме того, на улицах не встретишь ни одного хмурого и даже озабоченного
лица. Все бодры, жизнерадостны и доброжелательны, хотя условия жизни у
большинства гораздо хуже нашего. Hесмотря на порой откровенную нищету жители
Поднебесной производят впечатление народа благополучного и... счастливого.
Прямо-таки многократное живое воплощение товарища Ван Лихуна из "Града
обречённого" Стругацких. Что это - традиции воспитания? Устои конфуцианства,
не сгинувшие под штыками хунвэйбинов? Или иероглиф-символ-опорный сигнал "фу"
(счастье), который встречается на каждом шагу - от медитационного зала до
фонариков кафе напротив и чайников в нём - так влияет на подсознание?
Странно! Китайцев от японцев отделяет всего лишь пролив, а связывает огромный
историко-культурно-религиозный пласт, и всё-таки насколько разительно
отличается приветливый китаец от чопорного японца, который, едва попав
непривычную ситуацию, особенно в разговоре с иностранцем, сразу каменеет
лицом, скрывая растерянность и не зная, как себя с этим чужаком приличествует
вести.
Как-то в магазине, услышав за спиной "родную" японскую речь, я