"Павел Александрович Шестаков. Страх высоты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Все, о чем я говорил, было до войны, давно. Потом мы долго не
виделись. Моя жизнь шла, как всегда, нормально. Мы эвакуировались в
Ташкент, отец получал хороший паек.
- Простите, а ваш отец не испытал трудностей...
- Я понимаю. Нет. Честно говоря, он был для этого недостаточно
талантлив. Вернее, у него не было того таланта, который делает ученого
непримиримым. Его стихия - компромисс. Однако это уже выходит за рамки
вашего вопроса.
- Да, я спросил между прочим.
- Так вот. Мы жили в Ташкенте, потом вернулись. Я окончил школу,
поступил в университет и, конечно же, давно забыл об Антоне, когда он
появился снова. До войны Антон был пареньком хоть и не слабым, но
довольно-таки тощим. Брал больше упрямством. А тут приходит ко мне
верзила, еле узнал.
- Антон я, - говорит, - Тошка. Неужто не помнишь?
Как не вспомнить! Вспомнил. Оказывается, он с матерью уехал в
деревню, там и застрял. Прихватили их немцы. В сорок третьем только
освободили. Жизнь наладилась понемножку. Стал Антон ходить в школу
Окончил, как и я, с медалью. Приняли его на биофак...
Но в эти годы мы мало виделись. Я учился двумя курсами старше, а
главное - время нас по-разному шлифовало. Он еще носил широкие брюки и
выстригал затылок под полубокс. А меня прорабатывали за "стиль".
Встретимся иногда в коридоре или в читалке: "Привет!" - "Привет!" - "Как
жизнь молодая?" - "Помаленьку". И расстались. Так и шло время.
На эстраде вдруг заиграла музыка, и появилась певица. Она помахала
кому-то рукой. В зале захлопали.
- Любимица публики, - пояснил Рождественский и осмотрел пустой
графинчик. - Кажется, есть смысл добавить?
Мазин не возражал.
- Смешно все это, правда? - спросил Рождественский, отыскивая глазами
официантку.
- То, что вы рассказываете?
- Нет, то, что я рассказываю. - Он перенес ударение на слово "я". -
Сам факт. Ни с того ни с сего начал изливаться. Если бы нас слышали люди,
которые меня знают, они были бы поражены. Я терпеть не могу "славянской
души" нараспашку, всей этой достоевщины. Считаю себя вполне современным.
Меньше эмоций - больше дела. Болтовни у нас и так в избытке. Деловой
человек должен быть сдержан. И вдруг оказывается, что ты все-таки не
англичанин.
Он нашел официантку:
- Надюша, не сочти за труд!
И снова повернулся к Мазину:
- Просто смешно, но природа берет свое. Через все наслоения
цивилизации вдруг пробивается что-то неодолимо исконное, от предков.
- А кто ваши предки?
- Во мраке веков. Увы, не аристократы. Дед был сельским попом. А его
дед, наверно, землю пахал, как у Базарова. Собственно, теперь, после
революции, предки у всех одни. Голубая кровь доит коров в Аргентине, как
утверждал поэт, а мы все черноземье, из Центральной полосы в основном. Так
и сформировались наши гены. Под царем-батюшкой, под барином, а еще