"Павел Александрович Шестаков. Страх высоты (Повесть) " - читать интересную книгу автора

такого не жди. Потому и говорю: мог он на окно среди ночи полезть.
Взбредет в голову такому гвоздь прибить, и пока не прибьет - спать не
будет. Это я понять могу, потому в людях разбираюсь... Вот Валентин
говорит мне про эту машину, Игореву, значит, а я ему: нет, брат, быть того
не может никогда. Никогда б Игорь на дороге не бросил. Человек не тот.
- Это вы про что, Василий Прокофьич?
- Да насчет машины.
Но тут старик опять проникся недоверием к Мазину.
- Вас это совсем не касается, милиции то есть. Потому что Вальке тут
верить нельзя. Он крепко дернул тогда.
- Ну, не касается, так не касается, - не стал настаивать Мазин,
демонстрируя безразличие, и сделал движение, словно собирался идти.
Знаток души человеческой, как это часто бывает, оказался
простодушным.
- Да нет, нет. - Прокофьич испугался, что собеседник уйдет и оставит
его в одиночестве. - Никакого тут секрета нету. Валентин - это квартирант
мой. В отпуск он уезжал в тот самый день, когда Антон из окна свалился.
Ночным поездом ехал. Тут, конечно, мой грех есть. Привез он поллитровочку,
ну не устоял я, что говорить. Баловства-то у нас не заметно, сторожую я
исправно. Вот и позволил себе с Валентином, значит... А потом и придремал.
Потому я его только утром и обнаружил, Антона, а так бы я, конечно, раньше
заметил.
- При чем же тут машина?
- А при том, что Валентин, значит, на ночной поезд торопился. И ему
на дежурный автобус попасть требовалось. А как вернулся с курорту,
говорит, к слову пришлось, что возле автобусной остановки "Волга" Игорева
стояла. По чертику вроде узнал. Думал машина свободная, может, в город
подкинет. Подошел, машина вроде Игорева. Чертика, говорит узнал. Как будто
мало кукол таких! Теперь каждый норовит игрушку подвесить. Чисто дети
малые!
- Кто же сидел в машине? - не выдержал Мазин.
- Да никого. В том-то и дело. Как это Игорь мог свою машину на дороге
бросить, когда он знает, что на площадке за ней присмотр будет?
- Ну а дальше что?
- На автобус побег.
- Дежурный автобус по расписанию ходит?
- А как же! Вот я и хочу спросить Игоря. Пусть он Вальке сам скажет,
что не могло его "Волги" там быть.
- Не спрашивайте.
- Чево?
- Не спрашивайте, говорю. В это время Рождественский находился в
ресторане.
- Ну, я ж говорил! А тот: "Игорева..." Мало их, чертей этих...
- И вообще ничего не говорите Рождественскому. Раз следствие
закончено, зачем сплетни всякие поднимать? Волновать человека зря!
- Вот это точно! Сплетня - она прилипчивая. От нее вреда может быть
много.
Прокофьич хотел было развить свою мысль, но Мазин уже протянул ему
руку.