"Павел Александрович Шестаков. Остановка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

присвоил чужие монеты? Из коллекции взял?
Женщина в ответ неожиданно закричала:
- Монеты взял! Плевать мне на эти монеты. Он кровь мою выпил, жизнь
сгубил, а теперь на казенные харчи сядет, на химию устроится. Не клят, не
мят... А я с этими тремя ртами как, а?!
Я взглянул на детей, почему-то ожидая увидеть три широко открытых
рта, но рты были сомкнуты, даже евший кашу маленький сжал тоненькие губки
и испуганно смотрел на мать.
"Что это она?.. Не знает? Какая "химия"! "Не клят, не мят!" Он же
убил. "С поличным и взяли". А она, выходит, не знает. Сказать? Язык не
поворачивается. Лучше пусть без меня узнают. Хоть немного позже. Бедные
дети..."
Я смотрел растерянно и бессильно.
- И зачем я с таким паразитом связалась! Тунеядец, захребетник
проклятый, ворюга! Пожалела на свою голову. Думала, бедный человек,
невезучий...
- Пожалуйста, успокойтесь!
- Да как я могу успокоиться? Как?! Если б я его сейчас увидеть могла,
топором бы изрубила, собственными руками...
Но не зря говорят, что трагедию всегда может сменить фарс.
Старший мальчик, угрюмо отвернувшийся от матери и смотревший уже не
за стиральной машиной, а в окно, вдруг крикнул:
- Да вот же он, мам! Вон идет!
Как говорится, я не поверил глазам. Через двор в самом деле шел
маленький, обтрепанный человечек без шапки. Клочья седых, спускавшихся до
воротника волос не могли скрыть давно определившейся лысины. Навряд ли я
узнал бы в нем Женьку Перепахина, встретившись на улице. Но сейчас
сомнений не было. Девочка, кормившая братишку, запрыгала с ложкой по
комнате.
- Ура! Папку из тюрьмы выпустили!
Под эти слова Перепахин и вошел в комнату.
- Замолчи, глупышка. За что же папку в тюрьму сажать?
Произнес он это несколько смущенно, глядя на меня, и тоже, конечно,
не узнавая.
Пришлось представиться и довольно невнятно пояснить, почему я
оказался в его квартире. Но Перепахина мои разъяснения полностью
удовлетворили. И вообще он был в отличном расположении духа.
- Видишь, Оля, сколько лет с другом не виделись, а он сразу поспешил,
как я в беду попал. Спасибо, Николай!
И он протянул мне руку не без достоинства. Оля, только что рвавшаяся
к топору, примолкла. Я тоже ждал разъяснений. Перепахин повесил пальто,
провел ладонью по лысине.
- Конечно, понервничать пришлось. Когда я в комнату вошел, - ахнул.
Так и в милиции сказал: "Вы что, с ума посходили, я как его увидел -
ахнул! А у вас такие подозрения". Ну, это они меня уже на пушку брали.
Вскрытие-то показало...
- Что?
- Инфаркт, брат, обширный.
- Сердце? А рана на голове?
- Это чепуха. Это он, когда падал... об угол столика.