"Евгений Шестаков. Номерные сказки" - читать интересную книгу автора

Шут задергал ногами.
- Не любишь! - с удовлетворением сказал царь. - Явки давай, стерьва,
пароли, а не то ...
- Задекламируем! - злобно крикнул грамотей.
- Ду-ду! Гу-гу! - донеслось из бочки.
- Переводи! - обратился к грамотею царь.
- Врет! - доложил тот. - Отпирается! Вели, батюшка, саблю!
Неожиданно в дверь постучали.
- Кто бы это там! - недовольно отозвался царь, путая по пьяни
вопросительную интонацию с утвердительной.
- Ходока привезли, величество! - доложили из-за двери. - Истинного
хлебопашца, как приказывали.
- Вот альбиносы! - в сердцах выругался царь. - Вечно они не вовремя!
Скажи, чтоб в конюшне обождал. Заняты мы ноне.
- Так ить посевная, государь! - вкрадчиво сказал голос за дверью. -
Злаки сеять пора. Сеятель он, кабы ему не запоздать бы ...
- Зови! - велел царь, неверной рукой поправляя корону. Она была
повседневная, жестяная, но аккуратно надетая производила впечатление даже на
ювелиров. Вкупе с лысиной самодержца корона давала такую игру отблесков, что
выписанный для царской потехи павлин смертельно позавидовал, отказался от
гороха и в неделю зачах. Сразу же выписанный второй павлин на корону
смотреть поостерегся, но наслушался столько, что нервный и больной уехал за
море, где издал два тома горестных восклицаний. Оба павлина не имели
никакого отношения к крестьянину, который, широко улыбаясь лицом истинного
хлебопашца, спускался в погреб.
- А, это ты, Федот! - приветливо качнулся сразу повеселевший царь, -
Заходи, заходи, люблю, люблю!
Бойкий Федот соскочил с лестницы и поклонился так низко, что заметил
прореху у себя на заднице. Кланяясь второй и третий разы, он успел вставить
в нее трубку и поджечь, чем насмешил царя до слез. Этого ходока при дворе
любили. Царь и бояре жаловали его, а шут называл коллегой и одаривал
табачком. Его вызывали всякий раз, когда у царя возникала необходимость
посоветоваться с народом. А пил государь изрядно, поэтому такая
необходимость возникала у него часто. Когда меды попадались крепкие, и
приглашенные бояре немели устами, либо падали под стол всей шеренгой,
говорливому царю нужен был собеседник.
Вот и сейчас секунду назад воинственные собутыльники спали, пуская друг
другу в бороды одинаковые пузыри.
- Ишь, выпивохи! - царь ткнул корявым, но благородным по сути пальцем в
храпящую знать. - Родословная на родословной, а желудки у всех куриные. Ни
тебе одесную, ни ошую напарника. Садись, дозволяю. Два выпей и не закусывай,
разговор серьезный.
Привычный Федот с улыбкой осадил два ковшика, молодцевато икнул и
уставился бородатым своим лицом в не менее бородатое царское. Последнее
шевелило бровями и отчасти носом, концентрируясь на проблемах
законодательной власти.
- Ну как? - спросил царь, непонятно что имея в виду.
- Так ить ежели вразрез пойдет - завсегда справимся! - бодро отвечал
многоопытный крестьянин.
- Молодец! Плетей бы тебе всыпать! Да не за что, потому как молодец! -