"Джон Шерилл, Элизабет Шерилл. Брат Андрей: Божий контрабандист " - читать интересную книгу автора

она нужна тебе".
Я поблагодарил его, но не взял ее в руки. Сомневаюсь, что я когда-нибудь
захотел бы ее почитать, если бы не монахини. В госпитале, где я лежал,
работали сестры из францисканского монастыря. Скоро я буквально влюбился в
них. Они трудились с рассвета до полуночи - мыли палаты и подкладные судна,
обрабатывали раны, писали для нас письма, смеялись и пели. Никогда я не
слышал, чтобы они жаловались.
Однажды я спросил монахиню, которая пришла помыть меня, что помогает ей и
другим сестрам быть всегда такими радостными.
"Такой хороший голландский мальчик, как ты, Андрей, должен знать ответ на
свой вопрос. Это любовь Христова". Когда она говорила это, ее глаза засияли, и
я без вопросов понял, что для нее в этих словах заключался весь ответ. Она
могла бы говорить весь вечер и не сказала бы лучше.
"Но ты же дразнишь меня, не так ли? - продолжила она, постукивая по
потертой Библии, которая по-прежнему лежала на тумбочке. - Ты мог бы найти
ответ прямо здесь".
Теперь, когда моя рука неожиданно задела книгу, я взял ее в руки. За два с
половиной года, что она была у меня, я ни разу не открыл ее. Но я подумал о
сестрах, об их неиссякаемой радости и спокойствии: "Ты мог бы найти ответ
прямо здесь..." Я устроился поудобнее и нетерпеливо стал листать страницы от
конца к началу, пока не дошел до первого стиха Книги Бытие.
Я читал историю о сотворении мира и о грехопадении. Теперь она не казалась
мне такой неправдоподобной, как тогда, когда нам читал ее по одной главе в
день учитель, в то время как на улице нас ждали каналы, в которых было так
приятно купаться. Я читал, пропуская целые куски, торопясь дойти до конца.
Наконец, много дней спустя, я дошел до Нового Завета. Лежа в гипсе,
испещренном автографами, я прочитал все Евангелия, смутно улавливая их великий
смысл. Неужели все это правда?
Когда я был на самой середине Евангелия от Иоанна, мне принесли письмо.
Почерк на конверте был знакомым. Тиле! Дрожащими руками я вскрыл конверт.

"Дорогой Андрей!"
Я еще раз перечитал - "дорогой" Андрей! Я так часто обращался к ней с этим
словом в своих неотправленных письмах.
"Дорогой Андрей!
Передо мной лежит письмо от парня, который думает, что у него ожесточилось
сердце. Но его сердце просто разрывается от боли, и я горжусь тем, что он
поделился своей болью со мной".
Затем следовал перечень библейских стихов, которые мне нужно было
прочитать. Тиле писала, что только в Библии, в потоках Божьей любви разбитые
человеческие сердца могут найти понимание и утешение. Последовали чудесные
недели, когда мы вместе читали Библию, находясь на противоположных концах
земли. Я заполнял вопросами страницу за страницей, а Тиле отправлялась к
своему пастору, в библиотеку или в глубины своего сердца, чтобы найти на них
ответы.
Но время шло, и с меня постепенно сняли гипс. Я увидел свою сморщенную
ногу и вспомнил, с какой радостью я раньше бегал, понимая, что теперь больше
не смогу испытать этого. Во мне поселилось чувство горькой обиды, которое было
полной противоположностью того, о чем говорили Тиле и францисканские монахини.
Как только я встал на ноги, каждый вечер я уходил из госпиталя и с трудом