"Галина Щербакова. Год Алены " - читать интересную книгу автора

Ах, Кира, Кира...
Кире нравилось приезжать в Москву с Аленой. Она делала это каждый год с
тех пор, как Алена стала говорить. Они покупали ей сначала крохотные
платьица, потом искали модные брючки, шубку из меха двух цветов, мягкие
рейтузики. Наверное, потому, что Нина все время возилась с чужой девочкой,
ей так хотелось дочку. О сыне никогда не мечтала.
... У Киры был неоперабельный рак.
- Ерунда, - говорила она, придя с Каширки. - Печень увеличена у всех. А
боли у меня от травмы позвоночника. У меня их было три.
Нине казалось, что она подозрительно быстро соглашается с ней, что
излишне оптимистична, но кто знает, как быть и как говорить в таких случаях?
А Кира строила планы. Она собиралась съездить в Париж...
Нина купила бутылку сухого вина с хорошим названием "Старый замок".
Когда вернулась, она увидела на столе бутылку ереванского коньяка и
большую нестандартную бутылку, заткнутую самодельной пробкой. На тарелке
лежала нарезанная, сочащаяся жиром вяленая рыба и стояла пол-литровая банка
черной икры.
- Надо было спросить, прежде чем бежать, - строго сказала Алена. - Я
привезла вам дары браконьеров.
Она блестела от чистоты и здоровья, от нее даже жар шел, как от чистого
и сытого зверя.
- Тетя Нина! - сказала Алена, залпом выпив коньяк. - Я не уеду из
Москвы. Клянусь Богом. Лучше всего мне, конечно, выйти замуж за
какого-нибудь богатого старика. Хорошо бы с дачей. Я бы развела там клубнику
и держала старика при грядках. И хорошо бы его похоронила. С памятником. Не
обиделся бы.
Говорила она серьезно, вкусно обсасывая рыбные косточки и вытирая
пальцы о кусочек хлеба. Нина растерялась от ее цинизма, свекровь гневно
поджала губы и демонстративно отодвинула непочатую рюмку.
- Шучу! - Алена посмотрела на них и громко рассмеялась. - Я честно
пойду на стройку, выбьюсь в лидеры какого-нибудь движения, а дальше будет
видно... Замуж я никогда не пойду. У меня прививка.
В бутылке оказалось вино, которое пахло степью и виноградом, было
одновременно острым и нежным и проникало в кровь сразу, ошеломив и
обезоружив стоявший на страже разум. Хотелось делать что-то несообразное
возрасту, например, неприлично захохотать и стянуть через голову рубашку, и
остаться в чем мать родила, и знать, что ничего нет в этом дурного, потому
что нагое тело честнее одетого, значит, и не может быть хуже.
Это Алена хихикала и раздевалась. Это она пальцами, как ребенок, брала
торт и откусывала от него так смачно, что крем повисал на щеках. И говорила
она громко, будто попала в полосу тумана и боится потеряться.
- Всем хорош торт, - сказала Нина, - только уши от него пачкаются.
Алена провела по щекам, размазала крем и захохотала так заразительно,
что Нина тоже стала смеяться и даже свекровь - поджимала, поджимала губы -
не выдержала, закудахтала.
Они не могли остановиться, даже когда раздался звонок в дверь,
продолжали всхлипывать, глядя друг на друга. И уже сквозь глупый смех
пробивалась тревога, потому что Нина и свекровь знали, кто так звонит, и не
понимали, почему он звонит, если ему не полагается сюда приходить. Уже
столько лет это правило неукоснительно выполнялось.