"Галина Щербакова. Год Алены " - читать интересную книгу автора

что примыкала к туалету, целый день слышно, как работает бачок, а из окна -
серая стена с ржавыми потеками.
Но Куня сказала - нет. "Писать жалобные просьбы? Нет уж! Даже ради
тебя, Нина, я не перешагну через гордость". И не перешагнула.
Куня снова возвращается в то время, видит все до мелочей. Пришла с
работы, а на кровати лежит ее парадный шевиотовый костюм, жабо иголочкой
приколото к подушке, на столе документы о гибели Петра и старая справка о
том, что у Куни когда-то было ТБЦ. Нина смотрит на нее и говорит складно,
убедительно: "Пропиши нас с Женей, я же беременная, попроси ту комнату. Ты
же вдова погибшего, тебе не откажут..."
Что ее тогда задело, Куню? То, что без нее Нина в ящик полезла и все
достала? Так это был общий ящик, не запирался ни от кого. То, что ее Петиной
вдовой для выгоды посчитали, а она после замуж выходила, пусть и
неофициально? То, что Нина указала ей путь не спросясь?
Куня сказала - нет. "Никого ни о чем я просить не буду".
И тогда та повалилась на колени.
Нина на коленях была противна Куне. Сколько лет прошло, а все равно она
помнит то свое ощущение, ощущение отвращения и гордости за себя, что
никогда, ни в каких случаях на колени ни перед кем не становилась. Да у нее
просто ноги не согнулись бы!
Теперь Куня чувствует: что-то было не так. Отвращение отвращением, а
помочь Нине надо было. Это все не фанаберия, при которой ноги не гнутся.
Куня вспомнила, как привезла она Нину в Москву с вокзала. В пятьдесят первом
или втором? В то время еще билеты на перроне проверяли. У Нины было платье
комбинированное, лицо растерянное, оглушенное. Куня думала: провалится она в
университет, куда ей тягаться с московскими школьниками. Поступала дочь ее
сослуживицы и завалилась. А такая бойкая девица. Но Нина после всех
экзаменов приносила пятерки, и Кунины глаза становились все круглее и
удивленнее.
- Не может быть, - говорила она, разглядывая экзаменационный лист чуть
ли не на свет.
Нина была такой счастливой, что не могло ее коснуться Кунино недоверие
и сомнение. Тем более что тетка в конце концов устроила банкет с вином,
пирожными, а вечером они пошли с ней в Большой театр на "Лебединое озеро".
Куня встречала Нину вечерами, когда та задерживалась в университетской
библиотеке. Стояла в длинном плаще под темной аркой. С палкой. Нашла палку
на набережной, длинную, кривую, суковатую. На нее в таком виде подозрительно
оглядывались. Однажды одна девчоночка, увидев ее, вскрикнула и побежала
прочь.
Куня кинулась ее догонять. Бежала и кричала:
- Не бойся! Не трону! Я не бандит!
Потом Нина и Куня умирали со смеху, разыгрывая без конца эту сцену.
Насмеявшись, обе ложились спать. Куня на кровати. Нина на диване. Нину
охраняли двенадцать флегматичных слонов с навсегда повисшими носами. Оттого
что перед сном много смеялись, разыгрывался аппетит.
Куня доставала спрятанную между рамами колбасу - холодильник был тогда
еще редкостью - и делала бутерброды.
Почему так громко поедаются ночью бутерброды?
Это тоже повод для смеха. Надо же, какое свинячье чавканье!
Они засыпали, когда в кухню отправлялся сосед по квартире. Значит, уже