"Галина Щербакова. Год Алены " - читать интересную книгу автора

Дашка навалилась на мать всем телом, затискала, запричитала:
- Да ладно тебе! Это экспрессия... Очень помогает. Знаешь, как хорошо
ругаться матом? Лучше аутотренинга. Выразишься - и легкий!
- Ох, дочь! Просто не знаю, что тебе сказать... У тебя на все ответы...
А я, дура старая, еще даже не все вопросы задала... Ты живешь с ответами, а
я вся в вопросах.
- Прекрасно, - засмеялась Дашка, - прекрасно, можем обмениваться. Мам!
Выходи замуж. Отбей какого-нибудь плохо привязанного... Знаешь их сколько!
- Тьфу на тебя, - замахала руками Нина. И засобиралась уходить. Дашку
можно принимать маленькими дозами. Она мастер разрывать неспешное течение
Нининых мыслей. После Дашки их потом приходится связывать. Узлов
получается!..
"Сейчас я войду в галантерею, - подумала Нина. - Уставлюсь на
одеколоны, пуговицы, мыло, буду гипнотизировать себя видом обнаженной
помады... Хорошо бы меня потолкали, хорошо бы мне нахамили... А еще лучше,
чтоб давали что-нибудь дефицитное, и я бы встала в очередь и сразу
отупела... И все... Очереди - прекрасное средство не думать. Именно когда
перестаешь думать, является какая-нибудь мысль... Это проверено..."
Какой-то немолодой мужчина стал приставать к Нине с вопросом, какие
духи лучше.
- Это индивидуально, - сухо ответила она.
- Но вы, лично вы? Какие предпочитаете? - И норовит поймать глаза, и ни
на шаг не отстает, и улыбается заискивающе. "Господи, - подумала Нина, -
неужели плохо привязанный? Но мне этого не надо, не надо, не надо".
Пулей выскочила из магазина.
Вздохнула, засмеялась и повторила: этого не надо.
Соседка оставила в кухне бюллетень по обмену жилой площади. "Совсем
спятила", - подумала тетка Куня. У соседки, как и у нее, была
восьмиметровка. Только Кунина комната смотрела во двор, на церковь, а
соседкина - на реку. Всю жизнь преимущество было у Куни - теплее. Не так
дует. Теперь, оказывается, в цене - пейзаж за окном. Так сказала соседка.
И старая дура (Кунино определение) стала играть в обмен. Куня знала -
никуда она не поедет, но уже какие-то дядьки всех возрастов дергали в
туалете цепочку и мерили шагами их общий коридор. Соседка же с самодовольным
видом стояла возле окна на Москву-реку, и вид у нее был такой, будто это она
ее пустила по городу, она перекинула через нее мост и теперь она же вправе
взять за это цену подороже.
Куня листала объявления и осмыслить их не могла. Квартира в сто
двадцать метров! Это какая же? А хочет человек еще больше. Справедливая Куня
себя одергивала: а если у него семья большая? Но тут же качала головой: где
они теперь, большие?
Зря она взяла этот бюллетень в руки, зря... Заболело то, что давно не
болело. Заболела память... Как тогда Нина, племянница, просила ее, как
просила!
Она помнит, как Нина рыдала, а потом - вспомнить страшно! - встала
перед ней на колени.
Но Куня сказала: что хочешь проси, но не это - я никому кланяться не
пойду.
Куня качала сейчас головой. Пошла бы - и дали. Все были для этого
основания. Самая неудобная комната в их квартире долго стояла пустая, потому