"Галина Щербакова. Отвращение" - читать интересную книгу автора

гаркнул:
- Вот и засунь свое следствие в жопу! Сыщик сраный. На хрена нам все
это? Сообрази! Что ты доказал? Что интеллигенция - говно, так это еще Ленин
говорил, а я и без него знал.
- Но мы раскрыли, можно сказать, всю цепочку деяний...
- Ты раскрыл. Может, ты ее и нашел? Нет? Так о чем речь? Нам это не
вменяли. Понимаешь слово? Не ставили в задачу. Все! Приступай к
обязанностям. Подожгли галантерею. Жми туда. Директор там жулик, и нас не в
грош не ставит. Надо ему объяснить алгебру жизни.
Михаил Иванович, он же Мишаня, долго думал эту мысль про алгебру жизни,
про скобки квадратные и фигурные, про число в степени и радикале, про
равенство, которое в алгебре есть, а в жизни нет и не может быть. Ну, и где
он в этой алгебре? Где? Его там не было. Он в месиве жизни, он в пожаре
галантерей и гаражей.
И он пошел к Ксюше Сорокиной и пригласил ее в кино, на обратной дороге
они жарко целовались, и чем жарче горели губы, тем быстрее уходила из него
прискорбная жизнь и подлая Дита Синицына, и Мишаня сам, своим умом, и при
помощи Ксюшиных сладких уст додумался до мысли, что любовь куда важнее, даже
смерть почти слабачка, когда держишь в руках такую девчонку, как Ксюшка. И
он ее держал, и был горяч, он заделывал дырку зла на отведенном ему
пространстве единственным достойным материалом - любовью.
В эту ночь Рахиль заснула без снотворного, Феня резко повернула сонного
Петю к себе, а Берта-Боженка как раз не могла уснуть и думала о России,
великой и несчастной от веку. Стране грандиозных умов и отсутствия
элементарных понятий, неописуемой красоты и такой же степени бесстыдства.
Она думала о той сбежавшей девчонке, которой она перегородила путь.
Почему-то было грустно и щемило сердце от непомерности цен, которая платится
за каждую толику добытой правды.
А есть ли правда одна на всех? В том странноватом "круге жизни",
который они нашли в диссертации Синициной, - где она это украла? - ничего не
было про правду. Как там? Рабство - нищета - жестокость - нелюбовь -
опустошение - рабство. Можно и так. А можно иначе. Все начинали с рабства. А
потом шли другими путями. Вот приедет русская украинка с еврейским именем
Рахиль, и они сядут вместе с ней, немецкой полькой, тоже с еврейским именем
Берта, и вычертят свой круг, и он может оказаться совсем другим. С какой
ноги спляшешь...
На этой странности разламывалась ее собственная теория, но она этого
уже не знала, потому что уснула. И ей снился ее внук. Он целился в нее из
лука. Она для него делала вид, что ей страшно, не подозревая, что, увидев
вещие сны, мы, как правило, не узнаем их в лицо.