"Люциус Шепард. История человечества" - читать интересную книгу автора

насыщены все прочие произведения. Я листал ее, раздумывая, есть ли в
авторском вымысле хотя бы крупица правды, и в который раз восторгаясь
подробностью иллюстраций, когда в двери кабинета появилась голова Келли.
- Смотри-ка, какой уют! - воскликнула она, войдя и оглядевшись. - Я
оставила семена у входа. - Ее взгляд упал на кушетку. - Выходит, ты вырыл
себе вторую берлогу?
- Вроде того. - Я захлопнул книгу, посмотрел на гостью и, не в силах
усидеть на месте, вскочил. - Пойду кое-что проверю.
В оранжерее я нажал несколько кнопок на стене, хотя в этом не было
никакой нужды. Но Келли вышла за мной следом и стала порхать между грядками,
задавая вопросы про цистерны и трубки и ласково прикасаясь к листочкам.
Разглядывая ее, я убедился, насколько привлекательной и невинной она
выглядит в зеленой полутьме моего сада, и понял, что выбора у меня нет. В
последнее время она как будто не занимала мои мысли, однако подспудно все
время оставалась со мной, и как только в моих каждодневных заботах,
связанных с Кири и Бредом, намечался просвет, его тотчас занимала Келли.
Пройдясь по моему царству, она оглянулась и с важным видом взялась за
верхнюю пуговицу своей кофточки. Я знал, что она ждет от меня каких-нибудь
слов или действий, и чувствовал себя неуклюжим и неопытным, словно вернулся
в возраст Бреда. Келли оперлась о цистерну и вздохнула, сразу разрядив
обстановку.
- У тебя озабоченный вид, - произнесла она. - Уж не из-за меня ли?
Я не мог этого отрицать.
- Да, - ответил я, чем, видимо, отмел свое и ее беспокойство. Это еще
больше меня обеспокоило. - И еще из-за Кири. Не знаю...
- Ты чувствуешь себя виноватым, - поставила она диагноз и опустила
голову. - Я тоже. - Она подняла глаза. - Сама не знаю, что творится... Но
чем мне хуже, - она вспыхнула и чуть было не отвернулась, - тем больше я
хочу тебя. - Она опять вздохнула. - Возможно, нам обоим это не нужно? Пускай
каждый продолжает идти своей дорогой.
Я собирался сказать: "Возможно", но вырвалось у меня совсем другое:
- Не знаю насчет тебя, но у меня бы не получилось.
- Еще как получилось бы, - расстроено пробормотала она. - И у тебя, и у
меня.
Я знал, что ее слова - не игра, но одновременно в них слышался вызов:
она подбивала меня на деле доказать серьезность моего признания, силу моего
порыва. Я послушно подошел к ней и, обняв за талию, почувствовал, что она
вся дрожит. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза, и мне ничего не
осталось, кроме как поцеловать ее.
В поступках людей много фальши, особенно если это мужчина и женщина.
Они играют друг с другом, лгут, без устали фантазируют. Но если со временем
все это правильно переплетется, то обязательно настанет момент, когда вся
фальшь слов сменится правдой плоти, и на место прежней искусственности
придет настоящая любовь, а ложь и игра превратятся в истинное, сильное
влечение; если дать этому процессу волю, то вы скоро обнаружите, как
изменился мир: одни способы жизни померкли, другие, наоборот, воспряли из
небытия. Мы не знаем заранее, что можем сотворить, когда любим. Если бы
знали, то, возможно, могли бы избежать многих бед, хотя велика вероятность,
что все равно ничего не изменилось бы: ведь эти мгновения так ярки сами по
себе, что перед ними меркнет всякое знание. Даже сейчас, когда я знаю