"Люциус Шепард. Прогулка по Саду" - читать интересную книгу автора

внизу, освещая палатки и ряды бронированных машин, Бакстер сказал: "У
оборванцев жуткие идеи насчет ада."
Голос Бакстера глухо звучал под шлемом. Уилсон попросил повторить,
потом сказал: "Да? И какие?"
"Говорят, что большинство в аду это женщины. Ха, да назови это как
хочешь. Ад. Небеса. Мне плевать. Если там леди, то меня можно кинуть туда в
любое время!"
"Что еще они говорят?"
"Обычное дерьмо. Пьешь расплавленную медь, весь горишь. Урабатывают
твою задницу до смерти, но ты никогда не умираешь. Но одна жутковатая
подробность: оттуда выпускают."
"Из ада?"
"Ага. Люди на небесах вступаются за людей в аду и тогда им позволяют
выйти. В книгах сильно трактуется о том, как последний человек попадет на
небеса. Ему придется выползти из ада, потом он увидит тенистое дерево, а
после того, как он пройдет сквозь массу другой чепухи, его приветствует сам
Аллах." Бакстер перепрыгнул ненадежный кусочек тропинки, косо стоявший над
обрывом в сотню футов. "Но окажись он на небесах, он узнает, что стал парнем
самого нижнего статуса."
"Вероятность все еще быть счастливым", сказал Уилсон. "Вероятность
все-таки победить ад."
"Рано или поздно он станет думать, как подняться по лестнице. Такова
хренова природа человека."
Они остановились перекурить, присев на валун всего в двадцати футах над
военной палаткой. Небо беззвездно, воздух плотный от жары. До них доносились
слабые крики и громыхание. Бакстер сплюнул вниз на палатку и сказал: "Это
дерьмо там, мужик, это не то, на что я подписывался. Я наполовину думаю, не
отправиться ли в дальнюю прогулку на восток еще до завтра."
"Я не слышал эту чепуху!", сказал Уилсон, а когда Бакстер начал снова
говорить о том же, он прервал его: "Э-гей, мужик. Я не хочу подниматься даже
на такой уровень дискуссии. Ты понял?"
Бакстер затянулся сигаретой, яркий уголек бросил на его лицо оранжевый
свет и тени, заставив выглядеть опасным и одновременно потерпевшим
поражение.
"Завтра мы надерем террористам задницу", сказал Уилсон.
"Ну-ну."
"У папочки палка динамита, а у мамы дракон на тряпке."
Бакстер щелчком швырнул сигарету через палатку и проследил за ее
искрящийся аркой. "В эти игры я с тобой не играю. На такое я не пойду."
"Как ты произносишь слово демократия?"
"Ты слышал, что я сказал. Это я с тобой делать не буду."
"Но я хочу знать. Как ты его произносишь?"
"Да пошел ты..."
"Я истинно невежественный сукин сын! У меня глубоко сидящая в душе
необходимость знать, как произносится слово демократия." Уилсон протянул
руку Бакстеру ладонью вверх. "И я хочу знать это от тебя, Бакстер. Утром мы
пойдем охотиться вместе. Мне надо быть мотивированным."
Бакстер сказал: "Дерьмо", и засмеялся, вроде как, ладно, окей, я стану
играть в твою идиотскую игру, но когда он шлепнул по руке Уилсона, то сделал
это с пушечной силой. Их ладони сцепились в мощном гладиаторском захвате.