"Люциус Шепард. Голос ветра в Мадакете (Авт.сб. "Ночь Белого Духа")" - читать интересную книгу автора

Питером. Он издал какой-то неясный звук, и Сара увидела блики уличных
фонарей в его глазах.
- Извини за давешнее, - проронил он.
- Ничего страшного, - жизнерадостно отозвалась она. - Боб Фрэйзер и
Джерри Хайсмит помогли мне дотащить тебя до дому. Ты разве не помнишь?
- Смутно. Поразительно, что Джерри оторвался от своей рыженькой. Чтоб
он покинул свою Джинджер?! - Питер приподнял руку, чтобы Сара смогла
пристроиться у него под мышкой. - Наверно, твоя репутация лежит в руинах.
- На сей счет мне ничего не известно, но она определенно приобретает
все более и более экзотическую окраску.
Он рассмеялся.
- Питер!
- Ага?
- Меня тревожат эти твои приступы. Ведь у тебя был приступ, да?
- Ага. - Питер помолчал. - Меня они тоже тревожат. Они случались по
два-три раза на дню, но такого еще не бывало. Да только я ничего не могу
поделать - разве что перестать о них думать.
- Ты видишь, что произойдет?
- Не совсем, и разбираться в этом без толку. Я даже не могу
воспользоваться тем, что вижу. Все происходит в свой черед, как и должно
было, и только задним числом я понимаю, что же именно прорицало видение.
Совершенно бесполезный дар.
Сара прижалась к Питеру потеснее, положив ногу ему на бедро.
- А не отправиться ли нам завтра на Кейп-Код?
- Я собирался посмотреть на Миллзову помойку.
- Ладно. Мы можем сделать это утром и все равно успеть на трехчасовой
катер. Может, тебе пойдет на пользу провести денек подальше от острова.
- Хорошо. Может, это не такая уж плохая мысль.
Передвинув ногу, она обнаружила, что Питер возбудился, и убрала руку
под одеяло, чтобы прикоснуться к нему, а он повернулся, чтобы ей было
удобнее. Дыхание Питера участилось, он принялся целовать Сару - ласково,
смакуя ее губы, горло, веки, двигая бедрами в противофазе с ритмом ее
ладони, поначалу медленно, но мало-помалу все настойчивее, нетерпеливее, и
в конце концов прижался к ее бедрам, отведя ее руку в сторону, чтобы
открыть ее лоно и войти в нее. Сознание ее помутилось, мысли бесследно
растворились в ощущении лихорадочной спешки, жара и пляски теней. Но как
только Питер приподнялся, этот краткий миг существования по отдельности
развеял чары, и Сара вдруг отчетливо услышала капризные сетования ветра,
разглядела каждую морщинку на лице Питера и кутерьму теней на потолке.
Питер вдруг насторожился, черты его обострились, стали жестче, и он
раскрыл рот, чтобы заговорить, но Сара прижала палец к его губам.
"Пожалуйста, Питер! Никаких шуточек. Это серьезно". Она изо всех сил
пыталась внушить ему свои мысли, и, может быть, это удалось. Черты его
снова смягчились, и, когда она направила его, Питер издал жалобный стон,
под стать призраку, покидающему земную юдоль; и тогда Сара впилась в него
пальцами, заставляя войти глубже, беседуя с ним, но не словами, а
гортанными стонами, вздохами и полушепотами, полными значения для тех, кто
поймет.