"Виктор Шендерович. Здесь было НТВ, ТВ-6, ТВС и другие истории" - читать интересную книгу автора

рукопожатии и президента, и через пару дней после встречи мне было
авторитетно доложено, что костюмчик на Владимире Владимировиче был из
хорошей тонкой шерсти, предположительно меринос.
Президент обошел нас по кругу, поздоровался с каждым; мы расселись.
Протокольная съемка завершилась, и Путин сообщил, что готов нас
выслушать. Я набрался наглости - и заговорил первым. Не потому, что считал
себя главнее остальных пришедших в Кремль - скорее, наоборот. Товарищи мои
- люди серьезные, а я со своим шутовским амплуа могу себе позволить чуть
больше остальных. Вот, для начала, я и поинтересовался, готов ли Владимир
Владимирович говорить с нами откровенно - или мы будем оставаться в рамках
взаимного пиара?
- Какой пиар? - удивился Путин. - Я в этом ничего не понимаю...
Тут я впервые увидел, что глаза у нашего президента - голубые. Придя в
себя после этого открытия, я от имени журналистов НТВ изложил нашу первую
просьбу - отпустить заложника...
Антон Титов, финансовый директор "Медиа-Моста", был арестован
незадолго до нашего прихода в Кремль. Остальные фигуранты дела к тому
времени благоразумно слиняли с Родины, а Антон продолжал ходить на допросы.
На допросе он и был арестован. Видимо, за чрезмерную наивность его
содержали в Бутырках и допрашивали по ночам - к испанским слушаниям по делу
Гусинского прокуратуре срочно нужны были какие-то показания. Насколько мне
известно, просили у Антона и показаний на Киселева... Антон их не дал, и
просидел в Бутырках два года. Заметая следы, власти выпустили его на
свободу с унизительным условным приговором - и не преступник, и не честный
человек...
Но это случилось только в конце 2002-го, а в начале 2001-го президент
Путин выслушал меня и с сожалением заметил, что помочь нам в титовском деле
никак не может, потому что прокуратура в России - по Конституции -
институт, оказывается, совершенно независимый.
Я-то не знал.
Разве я мог предлагать президенту России нарушить Конституцию? О, нет!
Я только попросил его позвонить Генпрокурору Устинову - и поинтересоваться:
почему отца малолетнего ребенка - не убийцу и не насильника - держат в
Бутырках на строгом режиме и неделю напролет пытают ночными допросами? Я
выразил уверенность, что после такого звонка независимая прокуратура,
совершенно независимо, отпустит Титова под подписку о невыезде - примерно
через полчаса.
Президент выслушал меня и спросил:
- Виктор Анатольевич, вы что же, хотите, чтобы мы вернулись к
телефонному праву?
И серые глаза его снова сверкнули на меня немыслимой чистоты голубым
цветом. В продолжение трехчасовой беседы невинность этих глаз смущала нас,
многогрешных, не однажды - пока наконец не окрепло ощущение, что президент
просто валяет с нами ваньку. А что еще оставалось думать? Скажем, на
напоминание о своей как минимум моральной ответственности за действия
назначенного им Генпрокурора Путин среагировал мгновенно:
- Я Устинова не назначал.
Неполная дюжина журналистов НТВ, услышав такое, сильно удивились.
- Его назначил Совет Федерации, - пояснил президент. - А я им его
только представил...