"Маргарита Шелехова. Последнее лето в национальном парке [love]" - читать интересную книгу автора

институт.
Лесной институт Стасиса волновал чрезвычайно, поскольку именно лес и
был его подлинной страстью, и он не отказывал бывшей подруге в своей
любезности, хотя учить заново буквы и цифры было страшновато.
Вообще турбаза была словно медом намазана для молодых аборигенов, и
они стекались сюда на танцы со всего района. Мужчины постарше, однако,
были пламенными патриотами, и предпочитали искать себе подруг среди
местного населения. Пакавенки с гордостью отмечали твердость директора
турбазы, представительного мужчины лет пятидесяти, никогда не
использующего своего завидного служебного положения для обольщения
туристок, наплывающих сюда со всех концов Союза.
Унасвдометожебылтакойпатриот. Стасиса назвали в честь дедушки,
Станислава, высокогоиширокоплечего мужчины, которому никто не давал его
семидесяти лет. Он обладал громовым голосом Перкунаса, хотя пользовался
им, преимущественно, в маленькой сапожной мастерской у турбазы.
Несмотря на седины, Жеминин свекор одевал по субботам парадный
костюм, из верхнего кармашка которого свешивалась крупная денежная купюра,
и отправлялся в райцентр обойти магазины. Он появлялся в торговых залах с
хмурым и независимым видом, и зрелые продавщицы напряженно следили за его
неспешной прогулкой вдоль витрин, пока самая отважная не срывалась с
места, желая пополнить семейный бюджет.
Его старая жена Вайва, в девичестве панна Круминскайте, хромала с
ранней юности, но была первой красавицей в округе и мужчин любила
страстно. Возможность утолить внутренний жар и стала основой брака между
панной и бедноватым Станиславом. До сих пор старая пани развлекалась у
окошка с зеркальцем, набеливая личико и румяня сморщенные щечки. Два раза
в день, опираясь на костыль и еле волоча ноги, она ходила кормить кур - у
нее был личный курятник, а яйцами она подкармливала свою внучку Лайму,
племянницу Юмиса, дочь его покойной сестры. Дачникам покупать яйца у пани
Вайвы было опасно, поскольку это очаровательное бесплотное создание в
каждый десяток подсовывало пару протухших яичек из своей зимней коллекции,
а если квартиранты брали яички в поезд, то тухлыми оказывались все до
единого.
Старая Вельма, при случае, намекала на давнюю связь художника
Виелониса с молодой пани Вайвой, считая покойную сестру Юмиса его
дочерью,но, один бог разберет, что творилось в те мифологические времена,
когда нас еще не было среди живых. Сестра, как рассказывала Жемина, умерла
от огорчения, узнав о беременности своей незамужней
шестнадцатилетнейдочери, хотя к ее веселым играм на сеновале относилась до
этого крайне снисходительно. Кем был отец маленького Яниса, никто не знал,
но сынишка получился очаровательным крепеньким шалуном, и Виелонис,
действительно, млел при его виде, как самый примерный прадедушка.Этим
летом Барон соорудил ему надежный деревянный лук, и мальчик бегал по
окрестностям, прижимая к груди колчан со стрелами и отстреливая пасущуюся
в пакавенских травах живность.
Лайма имела фамилию Королева, поскольку эта хорошенькая молодица с
маленьким сыном приглянулась как-то заезжему русскому строителю Королеву.
Кирпичный король, однако, крепко закладывал и долго в мужьях не
продержался. К этому лету Лайма уже успела развестись и забыть его
навсегда. Пани Вайва, не любившая свою невестку, всячески подчеркивала