"Филип Шелби. Оазис грез" - читать интересную книгу автора

по уху. От удара Гектор зашатался и свалился на пол, когда Майкл саданул его
еще раз.
Майкл тут же втащил его в однокомнатную квартиру и закрыл дверь. Он
раздел Гектора догола и уложил на кровать, которая стояла в комнате,
доставая чуть ли не до камина. Майкл засунул одежду Гектора в дешевую
авиасумку. Потом на его шею надел цепочку с римской монеткой. Он осмотрел
квартиру, чтобы убедиться, что забрал все, что нужно, и оставил только то,
что он хотел, чтобы обнаружили.
На полочке камина он зажег две длинные свечи, поставив их с разных
сторон. Потом нагнулся и открыл крап с газом.
- Спокойной ночи, ангел!
Через окно он выбрался на пожарную лестницу. Шум уличного движения
заглушал любые его звуки, а проливной дождь заставлял торопливых прохожих
идти нагнувшись, так что никто не смотрел вверх.
Майкл перешел через улицу и спрятался от дождя у дверей булочной,
которая уже закрылась. Ему не пришлось долго ждать. Раздался потрясающий
взрыв, от которого в квартире вылетели окна. Тут же на улицу высунулись
языки пламени, отбрасывая красновато-оранжевый отсвет. Здание было в таком
ужасном состоянии, что, как он и ожидал, крыша обвалилась до прибытия
пожарных машин.
Майкл повернулся спиной к крикам и сиренам и пошел по улице Гудзон, там
он остановил такси. Водитель тут же перестал спорить, увидев
двадцатидолларовую банкноту, и повез его прямо до самого аэропорта Кеннеди.
Его не волновало то, что водитель может запомнить его лицо. Через
восемнадцать часов он выйдет с трапа самолета в Рио-де-Жанейро. Еще через
два дня лучшие в мире хирурги сделают ему пластическую операцию. Черты его
лица изменятся совсем немного. Поэтому, если он встретится с кем-то из
своего прошлого, то повстречавшийся может отметить отдаленное сходство, не
больше. За дополнительную плату доктор согласился поменять ему и отпечатки
пальцев.
Майкл улыбался, когда неуклюжая машина с шашечками тряслась и
подпрыгивала, покидая Манхэттен. Для всего остального мира Майкла Сэмсона
больше не существовало, он обгорел до неузнаваемости во время трагического
пожара. Он подумал о Прюденс Темплтон и опять улыбнулся. Он надеялся, что
она не слишком долго будет оплакивать его.

Они возвратились в Нью-Йорк как раз в то время, когда солнце клонилось
к закату за рекой Гудзон. Арманд настаивал на том, чтобы Катя и Эмиль
составили ему компанию на последнюю рюмку перед его вечерним вылетом в
Париж.
- Разве вам надо улетать так скоро? - спросила Катя. Она пожалела, что
спросила об этом, уже тогда, когда слова слетели с ее уст. Она поняла, что в
трудный для нее период она невольно стала полагаться на Арманда,
рассчитывать на то, что его присутствие успокоит и ободрит ее. Теперь она
увидела, во что это превращается: в зависимость, порожденную и взлелеянную
ее детскими романтическими представлениями о нем. Она пыталась освободиться
от этого чувства. Она должна чураться пустых иллюзий. Тед научил ее хотя бы
этому.
- Да, - ответил Арманд. - Боюсь, что мне надо уезжать. - Жестом он
указал на Бартоли. - Но я знаю, что о вас позаботятся. - Немного помолчав,