"Филип Шелби. Оазис грез" - читать интересную книгу автора

Тед вздохнул и начал сбрасывать с себя грязную одежду, которая воняла
потом, улицей и тюрьмой.
- А если бы тебе не пришлось уезжать, ты бы помогла мне?
Катя прикусила губу.
- Я уже сказала, что ни для кого не стану девочкой на побегушках, тем
более для Джейка Хирша.
Тед провел по ее щеке кончиками своих пальцев.
- Я всегда считал, что ты будешь с нами, Катя. Честно. Верю в это и
сейчас. Поэтому поезжай в Нью-Йорк, делай там что нужно и возвращайся домой.
Сердце Кати сжалось, когда он ушел, такой красивый, и желанный, и
чистый в своей не стыдящейся наготе. Она разрывалась от противоречивых
чувств, с одной стороны - стремясь к нему, с другой - презирая свою
слабость, потому что он всегда мог пронзить ее душу вот таким же манером и
разрушить еще один кусочек ее существа.
Катя чуть не окликнула его. Почти. Она сделала шаг в его направлении,
но остановилась как вкопанная. Ей были известны запахи тюремных камер. К
запахам его одежды и его тела прилип еще один душок: запашок женщины,
удовлетворенной любовником.
Да, конечно, Тед побывал в камере, и он якшался с Джейком Хиршем. Но
потом, перед тем как приехать домой, он побывал еще кое-где. У обожаемой
Розмари, которая, как не забыла Катя, вышла из этой квартиры, положив руку
ему на плечо.
Знала ли шустрая Розмари, улыбавшаяся в тот момент, что им предстоит?
Знал ли об этом Тед?
До слуха Кати донесся шум воды душа. Слишком поздно. Она написала Теду
записку. Всего два слова - до свидания. Потом защелкнула замки на чемоданах,
набросила плащ с поясом и окунулась во влажный туман открытой террасы.
Оскорбительная глупость заключалась в том, что Тед был прав
относительно ее привязанности к нему. В глубине души она знала об этом. Но
больше этого не будет. Потому что, как и для ее отца, у нее больше не было
дома, куда она могла бы вернуться.

ГЛАВА 3

На следующий день после трагедии в Санкт-Галлене 16 апреля начинался
сезон соревнований на моторных лодках Монако - Ницца. Промышленники
поставили доведенные вручную экзотические посудины, которые стоили сотни
тысяч долларов, и израсходовали миллионы на рекламу и внедрение. С воздуха
суда напоминали великолепных хищных птиц красного, зеленого, черного и
желтого цветов, сверкавших на голубой поверхности воды и оставлявших за
собой след пены, напоминавшей шелковисто-белые перья. Их назвали "Мако",
"Скарабей", "Пантера", "Волк". Но охотились они не на небе, а на море. Ими
правили бесстрашные люди, которые знали, как выжать последнюю каплю скорости
из перенапряженных двигателей, чтобы добиться конечной цели: победы.
Болельщики отложили все свои дела в сторону и съехались сюда со всех
концов света. Гонки проводились и на более длинные дистанции, по открытому,
неспокойному морю, и более короткие с большими призами. В это время
показывалась умопомрачительная скорость, от чего опасность возрастала в
десятки раз. Но ничто не могло сравниться с гонками "Монако - Ницца-32",
названных так потому, что такое расстояние разделяет эти два города.