"Филип Шелби. Оазис грез" - читать интересную книгу авторачтобы послушать Джека Керуака и Гинсберга. За бесконечным количеством чашек
кофе она спорила о достоинствах "Чужака" Колина Вильсона и пришла к выводу, что ее поколение, тощих, бледных, одетых в черные водолазки и штаны, заслуживает большего. Гораздо большего, чем их родители могли когда-либо себе представить, поскольку оказались в плену самодовольной порядочности. Самая сложная часть вопроса заключалась в том, какой именно должна быть эта славная судьба. Бывали моменты, когда Кате ужасно хотелось поднять телефонную трубку и поговорить с отцом. Но к тому времени она уже наладила отношения с его секретарем, который сообщал ей, что отец уехал, и, побуждаемый чувством вины или жалости, болтал с ней несколько минут. В редких случаях она видела отца, но непродолжительный разговор между ними не клеился. Он почти ничего не знал о ее жизни, где она бывала. Не знал о, казалось бы, безграничных перспективах, открытых перед ней, и о полном отсутствии возможностей критического выбора пути. Иногда Кате казалось, что он тянется к ней, пытается заставить ее объяснить, что именно она чувствует и почему. Она ловила в его глазах боль и разочарование, когда проходил вечер, а они оставались по разные стороны пропасти, которая с каждым годом углублялась. Она опасалась и сердилась на него за то, что, казалось, ни он, ни она ничего не могли сделать, чтобы преодолеть этот разрыв. - Катя, я люблю тебя. Никогда не забывай об этом. В глубине сердца она верила ему, но с годами эти слова обесценились. - Если ты меня любишь, то почему не выберешь для меня время? - Пытаюсь. Поверь мне, Катя. Дело не в том, что я не забочусь... - Просто ты больше заботишься об этом дрянном банке. боль, слышала эхо своих резких слов о том, что она навсегда останется в Беркли и никогда не возвратится домой. Фотография как бы заморозила всего один момент из всего, что она пережила за все эти годы. Годы раскаяний и взаимных обвинений, отказа отца ее просьбам приехать в Нью-Йорк, сведения всей переписки к нескольким словам на открытках к Рождеству и дню рождения. Годы, которые никогда не вернутся... "Проклятье, я даже не припомню, когда в последний раз сказала ему, что люблю его!" А теперь он навсегда ушел из этого мира... Пламя стало потрескивать, когда воск растопился, разлившись в лужицы на мраморной поверхности. Катя встала и раздвинула занавески. На небе занималась заря, звезды и серп месяца побледнели. Катя посмотрела на два раскрытых чемодана с уложенной одеждой. Она собиралась автоматически, просто чтобы чем-то занять руки, а теперь ни за что на свете не смогла бы сказать, что туда положила. - Катя? Катя, ты все еще не спишь? Тед прикрыл за собой дверь и прошел в гостиную. Он заметил чемоданы и резко взглянул на нее. - Что, черт возьми, происходит? Катя взяла со столика и подала ему телеграмму: - Ты даже не соизволил сказать мне о ней. Он покачал головой. - Ах, Катя! Господи, виноват. Это ужасно. - Он потянулся к ней, но Катя шмыгнула мимо него. |
|
|