"Вильям Шекспир. Сонеты (Пер.Р.Винонен) " - читать интересную книгу автора

переводческих попыток прошлого столетия: архаичен словарь, вял и условен
слог, тяжеловат стих. Не такое впечатление производил великий поэт на своих
читателей XVI века.
Наибольшую славу у русского читателя Шекспировы сонеты снискали только
в наши дни в исполнении С. Маршака. Чистота языка, гладкость стиха,
последовательность раскрытия мысли, светлота и тщательный отбор образов,
понятных каждому, - все это сделало переводы С. Маршака необычайно
популярными. Но все это лишь в малой степени свойственно перу Шекспира.
Недаром Вольтер называл его пьяным варваром, а Л. Толстой порицал
"шекспировский вычурный и неестественный язык". "Любовь не состарится до
самого дня Страшного суда" - читаем мы в оригинале. "Не страшны ей времени
угрозы", - гласит перевод. Последний становится как бы облегченным вариантом
подлинника. Неизменно: где у Шекспира угол, С. Маршак дает овал.
Нагроможденье образов поэта, его взвихренные метафоры "усмиряются"
переводчиком. Так бушующие волны стихают, когда на них бочками льют китовый
жир моряки, опасаясь рифов. Шекспир эстетически опасен. В 130-м сонете он
заявляет, что даже дурной запах изо рта любимой ему милее искусственных
ароматов. Смело отступая от буквы оригинала, С. Маршак высветляет текст,
внося в него мощную струю лиризма. Свой духовный опыт он поверяет опытом!
далекого единомышленника. Единство двух индивидуальностей и составляет душу
всякого перевода. Поэтому ни один новый перевод не отменяет предыдущего.
Последние по времени переводы всех 154 сонетов принадлежат А. Финкелю -
часть их опубликована в 12-м номере журнала "Простор" за 1969 год.
Замечательны немногочисленные переводы Б. Пастернака.
Конечно, стихотворец, взявшийся переводить таких гигантов иноязычной
поэзии, каковы Шекспир, Бернс или Гейне, невольно имеет возможность
уподобиться той мухе, что, прокатившись на воловьем роге, захорохорилась:
мы-де пахали! Но природа переводного произведения такова, что оно и впрямь
принадлежит двум авторам, каждый из которых вправе заявить: да, мы сочиняли.
Как бы ни мала и невзрачна была найденная на берегу раковина, а изгиб
лукоморья запечатлен в любом ее завитке. И чуткое, неравнодушное ухо всегда
услышит в ней шум океана.
Идеальный перевод невозможен. Буквально точный - фальшив по духу и,
стало быть, враг подлиннику. Значит, не насилуя собственной манеры,
сохранить верность, той или иной поэтической стихии - вот достоинство
переводчиков, а не в том, чтобы изготовлять раковины величиной с море.
Имеющийся в единственном числе подлинник все дальше уходит в пучину
вечности. Но переводчики - это безыменные посланцы современности, которых не
смущает ни величие оригиналов, ни блеск уже имеющихся переводов. Ибо каждый
из них обнажает оригинал с какой-то другой, своей стороны, "спасая" для
читателей то, что ближе всего ему, переводчику. Таким образом он вносит в
чужое произведение часть своей души, надеясь этим самым избежать обидного
сравнения с мухой, которая пахала.
Постоянное обновление переводов, являющееся формой проявления
бессмертия подлинника и обычно объясняемое глубиной и неисчерпаемостью
последнего, на самом деле свидетельствует лишь о глубине и неисчерпаемости
самой жизни, заново узнающей себя в каждом новом переводе.

Сонет 12