"Лев Шейнин. Западня ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

признакам все эти Кюны и Крафты, Симановы и Сальманы вдруг начинают чуять,
что "Тер, который не берет" - так они прежде обо мне говорили, - вдруг
"может взять"? Мне не пришлось просить денег у Кюна - в тот день он сам их
мне предложил, и я, сгорая от стыда, позора, грязи, продался ему, как девка
с Невского!..
Когда, уже поздним вечером, я пришел к жене и протянул ей деньги, она
плакала от счастья, без конца обнимала меня, говорила, что никогда этого не
забудет. И тут же, боясь, что ее Жорж не выдержит, оделась и отвезла ему
деньги... Честное слово, это была самая страшная ночь в моей жизни,
страшнее, чем первая ночь в тюрьме!
Конечно, я давал себе клятву любыми путями - экономией, сверхурочной
работой, продажей личных вещей - рассчитаться с этим Кюном, но налог ему
все-таки пришлось снизить...
И вот ровно через месяц я снова застал жену в полубезумном состоянии.
Георгий Михайлович, оказывается, решил отыграться и проиграл во Владимирском
клубе уже не десять, а пятнадцать тысяч... Опять он заявил Гале, что
покончит с собой, опять она его умоляла, опять она кричала мне, что если я
не достану денег и Жорж погибнет, то она бросится в Неву, и я... снова
обещал.
Я сам позвонил Кюну. Он сразу приехал, и я пролепетал, что очень прошу
одолжить мне еще пятнадцать тысяч. Он удивленно на меня посмотрел и сказал,
что "считает себя со мной вполне в расчете", но, из уважения ко мне, готов
помочь.
Я обрадовался, но выяснилось, что помочь он мне хочет по-своему: он
посоветует своему другу, шоколаднику Крафту, дать мне эту сумму. И через час
он привез ко мне Крафта и перепродал меня тому, как барана... И опять меня
целовала жена и клялась, что никогда этого не забудет, и опять она помчалась
к своему ненаглядному Жоржу с этими деньгами и вернулась только утром -
успокоенная, счастливая, радостная...
Тер-Аванесов замолчал и стал раскуривать папиросу. Уже зажглись фонари
на Фонтанке, с реки доносились смех и восклицания молодежи, катавшейся на
лодках,. где-то в районе Марсова поля играл военный духовой оркестр.
Потом я вызвал конвой и отправил Тер-Аванесова в тюрьму.
Прощаясь, он тихо сказал:
- Моя последняя просьба: не давать жене разрешений па передачи. Каждый
раз, принимая посылку с этой "художественной" надписью, я схожу с ума!..
Неужели этот подлец не понимает, что мне это противно, нестерпимо, страшно
видеть?.. Вот и все, о чем я хочу вас просить.
После того, что я узнал от Тер-Аванесова, мне особенно захотелось
разыскать скрывшегося Кюна. Мне было известно, что Кюн имел две семьи -
старую жену, с которой он не хотел расставаться, и вторую жену - точнее,
содержанку - молодую, красивую брюнетку, которую звали Мария Федоровна. Было
установлено, что эта одинокая молодая женщина занимает отдельную роскошную
квартиру на Дворцовой набережной, в одном из аристократических особняков,
что в средствах она не нуждается и, несмотря на внезапное исчезновение Кюна,
продолжает жить широко, ни в чем себе не отказывая. С другой стороны, по
имевшимся данным, Мария Федоровна не устраивается на работу и, по-видимому,
поддерживает связь с Кюном.
Я вызвал ее на допрос, но она очень твердо и спокойно заявила, что
"совершенно не представляет", где находится Кюн, никаких вестей от него не