"Лев Шейнин. Унылое дело ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

под напором самых неопровержимых, самых прямых и бесспорных улик. Было ясно,
что получить это признание будет не легко.
Осторожно и не торопясь, Екатерина Александровна начала собирать
сведения о Калиничевых, об их взаимоотношениях, о родственниках Фани.
Установила, что Фаня - дочь крупного кулака, казака станицы Александровской,
добровольца белой армии. Отец жил в Ростове часто бывал у дочери. Две сестры
Фани тоже жили в Ростове.
Калиничев недолюбливал родных своей жены, чуждался их. В последние годы
Калиничев заболел туберкулезом. Фаня нередко попрекала его этим.
У Фани часто бывали гости, ее знакомые. Это были франтовато одетые
мужчины, часто приходившие с какими-то свертками. Они приходили как раз в те
часы, когда Калиничев бывал на работе.
Екатерина Александровна посетила и дом, в котором жила Калиничева.
Небольшой двор, какие бывают в провинциальных городах, во дворе сарай,
уборная.
Екатерина Александровна до мельчайших деталей выяснила, что изменилось
в доме и во дворе за эти полтора года. Оказалось, что уборная перенесена на
новое место.
- Где раньше стояла уборная?
Фаня, которой был задан этот вопрос, спокойно прищурила глаза, как бы
припоминая, и ответила, что в углу двора, но где именно, точно не помнит.
Фаня спросила соседку, старуху Мирошниченко, но та ответила:
- Не помню, милая. Старая я, память растеряла.
Этот разговор происходил во дворе 16 марта. Солнце, веселое ростовское
солнце, уже по-весеннему пригревало, запросто заглядывало во двор, весело
играло в почерневшей прошлогодней траве.
Екатерина Александровна, Фаня, старушка Мирошниченко стоя
разговаривали. Дети Фани возились тут же. Три женщины. Дети. Провинциальный
дворик. Солнце. Воробьи. Весна.
Для полноты этой мирной картины не хватало какого-нибудь уютного
домашнего животного. И старуха Мирошниченко, как бы ощутив это, подошла к
сарайчику и выпустила запертого там своего молодого кабанчика.
С радостным визгом свинья выбежала на волю, жадно втянула в себя запахи
оттаявшей земли, задрав голову, приветственно хрюкнула солнцу и начала
суетливо знакомиться с новой обстановкой. Животное, как бы охмелев от солнца
и свежего воздуха, начало кружиться по двору, и вдруг его движения стали
осмысленны и осторожны. Остановившись в углу двора, животное стало
озабоченно врываться пятачком в землю.
Свинья! Что с нее взять!
И хотя Екатерина Александровна, продолжавшая разговор, машинально
следила за животным, внезапная перемена в его поведении не прошла мимо ее
сознания. Острая наблюдательность, отточенная и натренированная профессией,
немедленно зафиксировала и этот, казалось бы такой незначительный и к делу
не относящийся, факт.
И, подойдя к животному, она сказала:
- Вот здесь была уборная.
И она незаметно, уже для себя, запомнила и отметила это место.
Спокойно, неторопливо закончив разговор и простившись с двумя
женщинами, Екатерина Александровна вышла на улицу и, потрясенная внезапной
догадкой, быстро направилась в городскую прокуратуру.