"Лев Шейнин. Унылое дело ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

В конце 1937 года в Пролетарский район была переведена следователем из
другого района Екатерина Александровна Гриппас. В порядке разгрузки
товарищей следователей она приняла от них двадцать шесть дел. И, не в обиду
будь сказано товарищам следователям, они спихнули Екатерине Александровне
самые старые, забытые дела. Среди этих папок было и пресловутое дело "О
загадочном исчезновении гражданина Петра Калиничева и о преступном
оставлении им без средств к существованию..."
Унылое дело. Унылое название. Унылые перспективы.
Именно так охарактеризовал это дело следователь, передавая его
Екатерине Александровне. Он сказал:
- Дело - гроб. Унылое дело...
И с ним нельзя было не согласиться.
Двадцать пятого ноября 1937 года Екатерина Александровна впервые
вызвала к себе на допрос потерпевшую. В маленькой следовательской камере они
сидели вдвоем друг против друга, две женщины: высокая, статная, красивая
Фаня с ласковыми черными глазами и худенькая, сероглазая, спокойная
Екатерина Александровна.
Они разговорились задушевно и просто. Екатерина Александровна не
задавала Фане подозрительных и пытливых вопросов, не ставила ей ловушек, не
бросала на нее пронизывающих взглядов. Напротив, она сумела сразу создать
обстановку интимности и простоты и лишила свою беседу с потерпевшей даже
тени намека на допрос, на официальный и казенный разговор. Она заговорила с
ней как женщина с женщиной, самым житейским и будничным языком, на самые
житейские и будничные темы. Она сразу установила с нею тот особый,
человеческий контакт, без которого следователь, вооруженный смутной
догадкой, тщетно пытается выведать истину у допрашиваемого, кровно
заинтересованного как раз в том, чтобы эту истину скрыть.
Фаня подробно рассказала о своей жизни с мужем, о его тяжелом
характере, о пьянстве и побоях и, наконец, о его исчезновении. Екатерина
Александровна соболезнующе возмущалась, сочувствовала горькой женской
судьбе, внимательно слушала. Она сказала Фане, что как женщина и мать хорошо
понимает ее положение.
И, может быть, поэтому - и только поэтому - Фаня рассказывала охотно и
много, как никогда, рассказывала свободно и непринужденно, ослабив
внутренний самоконтроль. И, увлекшись, она незаметно для самой себя
переступила ту грань, за которой в спокойном течении самого правдоподобного
повествования следователь угадывает подводные рифы фальши и обмана и в своем
сознании, как лоцман, наносит их на карту дела.
Простившись с Фаней, Екатерина Александровна взяла дело и, зачеркнув на
обложке старое название, надписала вместо него: "О загадочном убийстве
гражданина Петра Калиничева", потому что она пришла к убеждению, внутренне
уже уверилась в том, что все рассказанное Фаней Калиничевой - выдумка и
ложь.
Очень ловкая выдумка. Очень искусная ложь.
В этом деле нельзя было спешить. С момента исчезновения Калиничева
прошло больше года, и в лице Фани Екатерина Александровна имела хитрого и
волевого противника, имевшего еще и сильного союзника - время. Да, время -
потому что давность совершенного преступления навсегда поглотила те нити, за
которые можно было ухватиться в самом начале расследования. С другой
стороны, было ясно, что Фаня пойдет на признание своего преступления только