"Лев Шейнин. Романтики ("Записки следователя") " - читать интересную книгу автора

молчаливым снегам, и этой белой дороге, и этому звездному ночному небу.
Тогда как-то особенно прозрачно бегут мысли, воспоминания возникают одно за
другим, и, улыбнувшись тому, что давно уже пережито и почти забыто, с
любопытством пытаешься заглянуть вперед.
Но совсем другое дело быть застигнутым метелью, ночью в незнакомой
местности, когда машина вязнет в снегу и контуры дороги начисто стирает, как
резинкой, снежная вьюга.
Мы остановились и начали совещаться. Шофер предложил переждать, но,
взглянув на небо, мы поняли, что это бесполезно: метель разыгрывалась все
сильнее. И, наконец, нам следовало торопиться в район, где нас ожидали и где
все было приготовлено для вскрытия могилы. Мы снова двинулись вперед, часто
останавливаясь и проверяя, не сбились ли с пути. Стало холодно, очень
хотелось есть. Кроме того, кончились папиросы. Машина часто вязла в снегу, и
тогда мы ее с трудом вытаскивали на руках, набирая снег в сапоги. Ноги
мерзли, и все усилия согреться не приводили ни к чему.
Неожиданно впереди показались какие-то дома. Маленький спящий городок
сумрачно возник перед нами. Кривые, занесенные снегом улицы, черные дома с
наглухо задвинутыми ставнями и сплошная белая пелена падавшего снега. Мы
выехали на базарную площадь с покосившейся каланчой. Единственный постовой
милиционер, завернувшийся с головой в огромный тулуп, спал жестоко и
беспробудно. С трудом мы растолкали его.
Оказалось, что мы сбились с пути и попали в город Бобров. До района,
куда мы направлялись, было километров сорок. Отогревшись в районной милиции,
мы поехали дальше. Верховой показывал нам дорогу.
Только к двум часам ночи мы приехали. В квартире районного прокурора
нас угостили горячим чаем. Пришли секретарь райкома, начальник политотдела
МТС и еще кто-то. Чтобы не вызвать лишних толков в селе, мы решили вскрыть
могилу ночью: в деревне не любят, когда тревожат покойников.
В три часа мы поехали на кладбище. Спотыкаясь о занесенные снегом
могилы и кресты, мы с трудом отыскали могилу Н. Замерзшая земля поддавалась
туго, лом, ударяясь о нее, звенел. По-прежнему свирепствовала метель, Мы
работали при свете автомобильных фар. Неба не было видно, оно сплошь было
затянуто белой завесой метели.
Наконец, лом глухо стукнулся о деревянную крышку гроба. Мы с прокурором
спрыгнули в могилу и начали протягивать под гроб веревки. Потом вытащили
гроб наверх, отодрали верхнюю крышку и увидели труп Н. Он еще сохранился,
хотя рот, глаза и ноги были уже разъедены. Семеновский достал инструменты и
приступил к вскрытию. Мы молча следили за его работой. Всем нам было как-то
не по себе. Необычная обстановка, и эта зимняя ночь, как бы корчившаяся в
судорогах метели, и усталость после тяжелой дороги брали свое. Покойник,
которого привычно поворачивал и осматривал Семеновский, синевато отсвечивал
под лучами автомобильных фар. Старые кладбищенские клены, раскачиваемые
сильными порывами ветра, то и дело кланялись нам. Они скрипели и шуршали
ветвями, как бы шепча молитву. Время от времени хлопья снега падали с них на
лицо покойника, и тогда кто-нибудь из нас сметал их перчаткой.
Я невольно пытался себе представить судьбу H. - как он смеялся,
двигался, говорил. Какой он был человек, как жил с женой, любили ли его
соседи? Словом, хотелось представить себе его живым. Из этого ничего не
получалось. Покойник как бы наглухо заслонял все, что в нем когда-то жило. Я
задумался.