"Лев Романович Шейнин. Брегет Эдуарда Эррио (Из 2-й книги 'Записок следователя', Рассказ) " - читать интересную книгу автора

на такое дело не пойдёт... У меня система...
В этот момент в разговор вмешался Казимир.
-- Какое нам дело до этого дурацкого брегета? -- спросил он, по
обыкновению криво ухмыляясь. -- Разве Эррио приехал в гости к нам?
-- А честь города? -- перебил Казимира Музыкант.
-- Если Эррио убедился, что наши карманники работают не хуже, чем в
Париже, то это как раз и поддерживает честь города, -- парировал
Казимир. -- С другой стороны, какое нам дело до чести города? Что такое
город в конце концов? В нём живём мы и работники уголовки, живут те,
которые крадут, и те, у которых крадут. Те, которых судят, и те, кто судит.
И всё это называется одним словом -- город... Туфта!
Тут все вскочили и поднялся невероятный шум. Музыкант с пеной на губах
доказывал, что Казимир -- "гидра" и "осколок".
Хирург кричал, что история с брегетом пахнет политикой, чего он вообще
терпеть не может. Ванька-ключник ядовито спрашивал, у кого из иностранных
концессионеров научился Казимир таким рассуждениям.
Крики разбудили давно похрапывавшего Кольку-быка, который удивлённо
оглядел кричащих и перебивающих друг друга "королей" и, поняв только
одно -- что все ругают Казимира, спокойно подошёл к нему и лениво ударил
его в ухо. Казимир вскочил и бросился на Кольку-быка. Сцепившись, они
свалились на пол и начали драться. Хирург, очень не любивший Казимира,
подбадривал Кольку-быка криками: "Бык, не поддавайся, пусть знает, пся
крев, почём фунт лиха!" Остальные с интересом следили за дракой, споря
между собой, кто победит.
Победил Колька-бык. Усевшись верхом на Казимире, хрипевшем от
бессильной ярости, Колька-бык очень добродушно приговаривал: "Не мешай
людям спать, жлоб, не мешай. Это тебе не краденое скупать, паразит!"
Потом, встав и лениво потянувшись, Колька-бык снова перешёл на диван и
мгновенно захрапел, чем и вызвал общий восторг "королей".
-- Ну и мастер ухо давить! -- завистливо, но с нескрываемым уважением
сказал о нём Ванька-ключник. -- Казимир, вставай, не отлеживайся...
И Ванька-ключник помог Казимиру подняться. Казимир, с затёкшим глазом и
окровавленным носом, встал, перевёл дыхание и, процедив: "Ну, я это ему
припомню", удалился.
-- Что будем делать, сеньоры? -- спросил Музыкант, оглядывая
замолчавших "королей". -- Дорога каждая минута, джентльмены, нельзя об этом
забывать...
-- Искать надо, -- коротко ответил Хирург. -- Вечером соберёмся опять.
И совещание было прервано...
Между тем и "Плевако" не терял зря времени. Сразу после освобождения из
тюрьмы он поехал тоже на Обводный канал к знаменитому среди домушников деду
Силантию, в прошлом тоже квартирному вору, забросившему промысел по
старости лет. Теперь он содержал воровскую хазу.
Дед Силантий был глубоким стариком с длинной, седой, как у патриарха,
бородой, беззубым ртом и хитрыми слезящимися глазами. Хотя ему было далеко
за восемьдесят, он был ещё крепок, много пил, азартно играл в карты и
нередко при этом передёргивал. Скупая за бесценок краденые вещи, дед потом
выгодно сбывал их через свою обширную агентуру, состоявшую из рыночных
торговок, мальчишек и всякого рода пропойц.
Дед был богат и скуп. Он жил скромно, пил обычно за чужой счёт и любил