"Аскольд Шейкин. Резидент " - читать интересную книгу автора

Начальник станции перебил его:
- Почти от самого Царицына человек хворый ехал! - он, как на
незнакомого, посмотрел на Леонтия. - Что вам угодно? Вы ко мне?
- К вам, - проговорил Леонтий с улыбкой: начальнику станции он немало
переплатил и "катериненками", и "керенками", и донскими деньгами и твердо
рассчитывал на его расположение, - дело у меня к вам очень важное...
Военный комендант привстал из-за стола:
- Что такое? Почему вы зашли?
- Я подумал было, - Леонтий, как только мог, изображал смущение:
беспомощно улыбался, бестолково водил руками перед собой, - вагончик с
солонинкой погружен утром еще. Нельзя ли до Зверева подцепить? Поезда,
говорят, туда скоро пойдут.
Комендант сморщился:
- Мало ли какие поезда! И вообще - что это? Заходите, как к себе домой,
лезете во всякую щель...
Леонтий, пятясь, отступил к порогу:
- Так ведь торговля. Товар же... Вагончик с утра погружен, - дверь за
ним захлопнулась, но он все еще повторял с улыбкой: - Торговля... Вагончик
погружен...
Он пытался осмыслить то, что узнал. Во-первых, какой-то состав шел
из-под самого Царицына. Но и под Царицыным был фронт! Состав шел с фронта на
фронт. Если в нем находилась воинская часть, значит, там позиции ослабили.
Во-вторых, поезд уже прибыл на станцию, раз речь идет о замене заболевшего
кондуктора, но в то же время на вокзале народа не прибавилось, на перроне не
слышалось ни шума, ни топота. А допустить, чтобы солдаты эшелона,
проделавшего такой путь, да не вышли на стоянке из вагонов, можно было
только в одном случае: если их оттуда не выпускали. Но что же тогда за
войска в этих вагонах? Штрафники?.. Однако, судя по разговорам с Горинько и
Фотием Фомичом Варенцовым, провиант этим эшелонам не нужен вообще. Значит, и
штрафников нет в них! Но тогда кого же все-таки везут с Царицынского на
Воронежский фронт?
Что можно было предпринять? Пожалуй, только одно: срочно послать через
фронт сообщение - происходила не рядовая переброска войск, к ритму которых
приспособлены визиты обычных связных. Совершалось нечто совсем другое,
непонятное.
Он мгновенно нашел, кто может выполнить его поручение: Мария
Полтавченко.
Хорошая дивчина! Он попытался представить себе, какие у нее глаза,
волосы, лицо, и вдруг не смог. Оказалось, он ничего этого не запомнил.
Восхищение, которое он испытал, когда узнал, что она тоже боец отряда
красных разведчиков, заслонило в его сознании черты ее облика.
Да. Марию и послать через фронт.
Но ведь она не поверит ему! Еще бы. Через два дня после ареста матери
придет торговец, который водит дружбу с начальником городской контрразведки,
и даст шпионское поручение. Кто тут поверит?
И Матвей не поверил бы: ему было шесть лет от роду, когда он, Леонтий,
покинул дом. Что Матвей помнит о нем? Почти ничего. А что видел и знает?
Спекулянт, разбогатевший на деньги, появившиеся неизвестно откуда.
Поверить - если вот так прийти и прямо сказать - могла б только Настя:
она знает, каким он был в юности. Но имеет ли он право на это? Ведь еще