"Хэролд Шехтер. Nevermore " - читать интересную книгу автора

по-видимому, к более свободному наряду фермера или охотника.
Я сделал эти наблюдения в первые несколько секунд визита. Незнакомец не
спешил представиться, и, твердо вознамерившись безотлагательно выяснить его
личность, я уже раскрыл было рот и хотел заговорить. Но прежде, чем я успел
задать вслух свой вопрос, мой посетитель извлек из кармана сложенный лист
бумаги и широким жестом развернул его.
- Сдается мне, лучше сразу сказать, кто я такой, пока вас землетрусение
не разразило от любопытства, - заговорил он с явным провинциальным
выговором. Что-то странно знакомое почудилось мне в его манере говорить, как
будто я слышал прежде этот голос. Где я мог его слышать, оставалось для меня
загадкой, поскольку видел я этого человека впервые - в этом сомнений не
было. - Как тут будешь читать при таком скверном свете! - проворчал он, так
и эдак поворачивая свою бумажку.
Сосредоточив внимание на сем предмете, я отметил, что он представляет
собой печатную страницу из книги или журнала. Неровный правый край листа
служил очевидным доказательством того, что страница была вырвана небрежно
или же во гневе.
Найдя удобное для себя положение, незнакомец принялся читать вслух -
судя по манере исполнения, это занятие было ему не вовсе чуждым, однако и не
слишком привычным. Некоторые запинки отнюдь не убавляли выразительности этой
декламации, оживлявшейся колоритными ругательствами.
- "Сверх того, мы считаем это про... произведение предо-су-дительным" -
челюсть сломать можно, чтоб меня разорвало! - "из-за обилия встречающихся в
нем вульгарных выражений..."
Развлечение, которое могло бы доставить мне это зрелище, быстро
сменилось недоумением, поскольку я не мог не признать мой собственный
текст - отрывок из статьи, которую я недавно предоставил многообещающему
новому журналу мистера Томаса Уайта "Южный литературный вестник".
Этим суровым, хотя и вполне заслуженным выводом заканчивалась моя
статья, а с ней - и декламация незваного гостя. Оторвав свой взгляд от
бумаги, он скомкал ее и, не церемонясь, швырнул на мой рабочий стол.
- Итак, сэр, - произнес он, уперев руки в боки и с вызовом взирая на
меня. - Полагаю, вы не станете отрицать, что эти не-бла-госклон-ные слова
написаны вами?
- Ни при каких обстоятельствах я бы не отрекся от своего мнения! -
холодно возразил я. - Но я настаиваю на своем праве получить объяснение: по
какой причине вы вторгаетесь в мой дом?
- Ну, если до сих пор не скумекали, не так уж вы востры, как люди
думают, суда по вашим цветистым оборотцам.
Эта отповедь вызвала у меня такое возмущение, что, невзирая на явное
физическое превосходство противника (не говоря уж о том, что мои туго
натянутые нервы были окончательно измотаны изучением книги Вальдемара), я
приподнялся с места, готовый вышвырнуть наглого незнакомца из своего
кабинета.
Но в этот самый момент вновь раздались шаги, и в комнату ворвалась
какая-то низкорослая фигурка. Я узнал Джимми Джонстона, младшего сына купца,
проживавшего в соседнем доме. За ним по пятам следовало с полдюжины
закадычных друзей. Все они столпились в дверях, маленький Джимми возвел очи
горГ(C), по лицу его разлился восторг, словно он созерцал одно из признанных
чудес света: покрытые снегом вершины могучих Скалистых гор, например, или