"Лев Щеглов. Записки сексолога " - читать интересную книгу автора

"нагрузку" он распределял равномерно между молодыми докторами, которые тогда
"тусовались" на Рубинштейна, 14, в Консультации по вопросам семейной жизни.
Считалось, что проблемы личных взаимоотношений могут возникать только в
семье. И только в ней. Все, что вне официально зарегистрированного брака, -
разврат в чистом виде.
Через Свядоща я продолжил цепь своих сексологических знакомств.
Следующим сексологом был очень странный человек по имени Эвальд Дворкин.
(Нельзя не признать, что вокруг этой темы вращается много эксцентричных,
необычных людей, хотя это вовсе не значит, что сексологией занимаются в
основном сексуальные маньяки или извращенцы.)
Дворкин был помешан на сексологической литературе: у него дома
хранилась не одна тысяча книг на эту тему. Напомню, в то благословенное
время для того, чтобы быть допущенным до трудов Фрейда в научном зале
Публичной библиотеки, надо было получить так называемое отношение с кафедры.
В этой бумажке говорилось, что товарищ N. собирается изучать труды Фрейда в
чисто научных целях и начальство за его чистые намерения ручается. (Видимо,
те, у кого сего поручительства не было, автоматически причислялись к разряду
сексуальных маньяков. Интересно, многие ли будущие маньяки в целях
подготовки преступлений штудируют на досуге труды основоположника
психоанализа?)
У Дворкина было два полных собрания сочинений основоположника
психоанализа: на русском и на немецком языках.
Так, через цепочку Кон-Свядощ-Дворкин, я получил доступ к редкой
научной литературе. Я до такой степени вошел в доверие к фанату книги
Дворкину, что он стал давать мне на дом свои раритетные фолианты.
Итог моих штудий был приятным. Я сделал на кафедре психиатрии
доклад-обзор сексологической литературы. Мое сообщение вызвало искренний
интерес маститых преподавателей. Я понял, что чего-то достиг в этой области
и надо продолжать движение в том же направлении.
Мои знания вызывали неподдельный интерес сокурсников, а главное -
сокурсниц. Я стал не просто Левой Щегловым. Я стал тем самым Левой, который
знает, кто такие педофилы и вуайеристы. Я лихо жонглировал терминами в
обществе ровесников вечерами у студенческого костра в стройотрядах. Девочки
млели.

В конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века Ленинград каким-то
странным образом стал центром гуманистической психотерапии. А какой,
собственно говоря, еще может быть психотерапия? Чем человек с расстройством
психики хуже того, кто страдает, например, болезнью сердца? Почему мы с
сочувствием относимся к сердечникам и часто не можем без брезгливого
раздражения говорить о душевнобольных?
В Москве в те же самые годы царила школа, которую возглавлял академик
Снежневский, автор теории, в основе которой лежало колоссальное расширение
понятия "шизофрения". Он ввел термин "вялотекущая шизофрения". Симптомами
болезни считались подавленность, неврастенические переживания, страхи. Все
это в той или иной мере свойственно любому человеку.
Такие представления о норме и "не-норме" были как нельзя на руку
советскому режиму. Сии новшества в области психиатрии позволяли отправить в
лечебницу для душевнобольных практически любого. Они положили начало тому,
что мы сегодня называем карательной психиатрией. Диагноз "вялотекущая