"Чарльз Шеффилд. Эсхатон" - читать интересную книгу автора

юмором.
Разумеется, поток информации лился в обе стороны. Глядя с высоты
шестисот лет, Пар Леон порой замечал в музыкальной жизни двадцатого века
такое, что Дрейку оставалось лишь хватать ртом воздух от удивления. Только
теперь он понял, куда вели основные современные ему течения. Так, оказалось,
что Крубак в своих поздних работах, над которыми все со смеху покатывались,
предсказывал формы, развившиеся лет через тридцать после того, как Дрейка
заморозили.
Работали они по десять - двенадцать часов в сутки, а когда заканчивали,
то каждую свободную минуту Дрейк тратил на изучение общества, в котором
теперь жил.
Делалось это в чисто академических целях: становиться человеком XXVI
века Дрейк не хотел, поскольку не имел намерения тут задерживаться. Но все
же ему необходимо было многое узнать в тончайших подробностях, куда точнее,
нежели мог ему объяснить Пар Леон. К счастью, общие банки данных
предоставляли почти бескрайний запас перекрестных ссылок и бездонную глубину
поиска.
Всю Солнечную систему давно уже исследовали и до последней детали
нанесли на карты. На Венере шли первые стадии терраформирования - кислотное
варево ее атмосферы постепенно остужали и разрежали. На Марсе (не на
поверхности, а в огромных естественных пещерах) существовали колонии. На
всех спутниках крупных планет имелись действующие станции, обычно с
"экипажем" из самовоспроизводящихся роботов.
А что же Плутон?
К Плутону Дрейк проявлял особое внимание. На Хароне - огромной луне,
сравнимой по размерам со своей планетой - работала небольшая группа ученых.
Однако на самом Плутоне никого не было, только бескрайние штабеля
криотрупов. Живые люди для обслуживания "криоматок" не требовались, да они
бы и не выдержали сверхнизких температур сжиженного гелия (недоверие Дрейка
по отношению к жидкому азоту оказалось обоснованным). Все, что нужно - то
есть довольно немного, - выполняли специально сконструированные машины.
На смену деньгам пришла теперь жутко сложная система электронного
кредитования, так что Дрейк не мог понять, сумеет ли когда-либо себе
позволить полет на Плутон. Стиснув зубы, он приказал себе терпеть и отложил
этот вопрос до тех пор, пока срок его службы у Пар Леона не приблизится к
концу.
А работа шла и шла - тяжелая, но не сказать, чтобы неблагодарная. Объем
написанного постоянно рос. К началу четвертого года Дрейк уже разделял
убежденность Пар Леона в том, что их труд войдет в анналы истории. Когда Пар
Леон сказал, что, если судить справедливо, им обоим принадлежит равная честь
и слава, он покачал головой:
- Идея была ваша, целиком и полностью. Вместо меня вы могли бы найти
себе и другого помощника. Но не оживи вы меня...
"К тому же я тут не задержусь, так что и слава мне ни к чему", -
добавил Дрейк мысленно.
К концу шестого года проект приблизился к завершению, а авторы стали
близкими друзьями - в такой степени, в какой Дрейк дерзал то признать.
Неудивительно, что Пар Леон, человек недурной по любым постижимым для Дрейка
нравственным стандартам, озаботился новой проблемой.
С плохо скрываемым беспокойством он стал намекать на дальнейшее