"Чарльз Шеффилд. Эсхатон" - читать интересную книгу автора

холоднее, чем в ледяном аду, что измыслил Данте.

Дрейк так никогда и не понял до конца: в самом ли деле он видел сны,
пока лежал в "матке", на двенадцать градусов холоднее, чем чурбан твердого
водорода? Или ему только снилось, будто он видел их, пока его медленно
отогревали?
Не важно. Ему предстояла еще целая вечность искаженных образов,
процессия жутких белесых огней на фоне черного, как аспид, потолка. Она
началась задолго до того, как к нему вернулось сознание, и длилась
бесконечно.
Страшно было пройти через такие мучения и узнать, что тебе повезло. В
случае Дрейка процесс охлаждения прошел необычайно гладко. Кое-кто оживал
без рук и ног, а он лишился лишь нескольких квадратных сантиметров кожи.
Но мучения! Последние этапы, с трех градусов по Цельсию до нормальной
температуры тела, приходилось осуществлять постепенно. Это заняло тридцать
шесть часов. Почти все это время Дрейка раздирала боль: ткани пробуждались,
восстанавливалось кровообращение. Он не мог ни шевелиться, ни даже кричать.
Под конец он почти полностью пришел в сознание. Слух вернулся первым,
раньше, чем зрение. Он слышал вокруг голоса, но не понимал, что это за язык.
Сколько прошло времени? Еще прежде, чем угасла боль, этот вопрос гудел
в его мозгу.
Ответ он получил не сразу. Сквозь полузабытье Дрейк почувствовал укол
инъекции. Тут же он вновь отключился. Провал...
Он открыл глаза. Тихая, залитая солнцем комната не слишком отличалась
от лаборатории "Второго шанса", где он уснул. Когда-то...
На него смотрели двое, мужчина и женщина. Они негромко переговаривались
между собой. Как только они поняли, что пациент очнулся, мужчина нажал в
какую-то точку сегментированной стенной панели, после чего медики продолжили
подключать два каких-то сложных и непонятных устройства.
Белая створка двери отъехала в сторону. Человек, стоявший на пороге - с
темными волосами и то ли начисто выбритым, то ли по-женски гладким лицом, -
показался Дрейку каким-то андрогином. Он (или она?) подошел к койке и
посмотрел на Дрейка довольно, почти по-собственнически.
- Как вы себя чувствуете?
"Мужчина", - догадался Дрейк. Человек говорил по-английски, только со
странным акцентом. Это обнадеживало. Засыпая, Дрейк боялся двух вещей: что
его оживят, когда лекарство для Аны еще не будет придумано, и что до
разморозки лет пройдет этак пятьдесят тысяч, и он, став живым ископаемым, не
сумеет объяснить людям будущего, что ему нужно.
- Кажется, хорошо. Только слабость... - Он подумал, не попробовать ли
сесть, но тут же понял, что не сможет. - Как у младенца.
- Естественно. Вы - Дрейк Мерлин? - Да.
Человек удовлетворенно кивнул.
- Великолепно. Меня зовут Пар Леон. Вам не сложно меня понимать?
- Абсолютно. - Тут страх вновь вернулся к Дрейку. - А почему вы
спрашиваете? Где... когда я?
- Дело в том, что освоить древние языки сложно, даже если применять
аугменты и много заниматься. Что до второго вашего вопроса, то, по вашей
системе измерений, сейчас 2587 год пророка Христа.
Прошло почти шесть веков. Больше, чем Дрейк ожидал. Но лучше ожить