"Чарльз Шеффилд. Неподражаемый доктор Дарвин" - читать интересную книгу автора

Ворча и ругаясь, Поул вытащил из ящика фунтовые ядра и сложил их на
куске мешковины рядом с мешочками пороха. Слава Богу, хотя бы погода
хорошая, так что ничего не отсыреет (хотя надо поторопиться и закончить
раньше, чем выпадет роса). Без пороха и зарядов пушку еще можно бы с грехом
пополам развернуть в нужном направлении. Однако стенки ящика не давали ни
прицелиться, ни выстрелить. А повыше орудие не поднять - слишком тяжело.
Вздохнув, Поул взял железный ломик, которым открывал крышку ящика, и
принялся одну за другой отдирать доски с боков. Работа нудная, да и
небыстрая. К тому времени, как был вытащен последний гвоздь и деревянный
остов лег на землю, уже сгущались сумерки.
Тут полковник засомневался. Вообще-то он собирался немного пострелять -
просто так, на пробу, убедиться, что правильно подобрал угол и направление.
Но, наверное, теперь с этим лучше подождать до утра - при ярком свете легче
проследить траекторию ядра. Немного поразмыслив, Поул загрузил ядро и картуз
черного пороха и приготовил фитиль. Потом, отойдя подальше от пороха, уселся
на кучу мешковины из-под ящика и вытащил трубку, табачок, кремень и трут. И
наконец, уже набив трубку, с кремнем в руке, глянул с холма вниз, на гладь
Лох-Малкирка. До сих пор он был слишком поглощен работой, чтобы обращать
внимание на то, что там происходит. Теперь же разглядел, что на самом краю
залива копошатся две маленькие фигурки.
Гогенгейм с Зумалем катили ручную тележку, ломящуюся от коробок и
ящиков. Добравшись до плоскодонного кобля, они остановились и принялись
перегружать все туда. Ветер улегся, так что голос Гогенгейма отчетливо
разносился над тихой водой. Поул же, сидящий в коричневом плаще средь
валунов и зарослей вереска, с берега был совершенно неразличим.
Полковник подавил первый инстинктивный порыв окликнуть соперников и
поздороваться. Гогенгейм с Зумалем закончили погрузку и отплыли от берега, а
он так и сидел с незажженной трубкой, пристально следя за ними.
- Теперь прямо, пока я не скажу.
Гогенгейм перевесился за борт, вглядываясь в воду перед носом
суденышка. Солнце уже висело почти над самым горизонтом, и тень кобля
ложилась на ровную гладь залива длинным черным копьем. Гогенгейм тонул в
этой тени, и Поул не мог разобрать, что он там делает.
- Табань, чуть медленнее... Стой.
Суденышко замерло на неподвижной воде. Пассажир на носу снова
перевесился за борт, вытащил из воды свободный конец линя и привязал к
кольцу перед собой.
- Вроде неплохо. Со вчерашнего дня никакого дрейфа. - Гогенгейм
повернулся и кивнул Зумалю. - Приступай, а я подготовлю все остальное.
Чернокожий отложил весло и начал раздеваться. Заходящее солнце
превратило поверхность залива в единое сияющее полотно, и Джейкобу Поулу
Зумаль представлялся всего лишь черным силуэтом на фоне ослепительной глади
воды. Полковник поднял руку, заслоняя глаза, и попытался разглядеть, что же
такое делает Гогенгейм.
Внезапно сцена изменилась. Ровная поверхность залива словно вспоролась,
расходясь вдоль черной центральной черты и образуя два ярких фрагмента. Поул
понял, что наблюдает эффект расходящейся ряби - выгнутая дугой волна
приподнимала поверхность воды, так что отражающийся свет солнца больше не
бил ему в глаза. По заливу что-то плыло - что-то очень большое. Поул уронил
трубку в вереск, сердце быстрей заколотилось в груди.