"Карло Шефер. Кельтский круг" - читать интересную книгу автора

если бы Зельтманн сообщил ему, что на фикус, стоящий в кабинете группы
Тойера, напали вредители. А тут убийство, вполне серьезный повод.
- Нехорошее предчувствие? Странно слышать от тебя о каких-то чувствах.
Ты все выдумываешь. - Она встала. - Ладно. Я позвоню хозяину фермы. После
этого поедем в Гейдельберг. И я сегодня же напьюсь. В моей роскошной
доссенгеймской гостиной. Над роскошными ночными улицами, где так мало
машин... Да, точно, пожалуй, я начну пить. Тогда, может, ты перепутаешь меня
с твоим здоровым и молодым коллегой Хафнером. И будешь уделять мне чуть
больше внимания.

Ильдирим вздохнула. Шум теперь наполнял всю голову и пульсировал -
сигнал Морзе бился между висков, между двух полушарий мозга, которые вели
друг с другом затянувшуюся войну. Получить нужную информацию ей не удалось.
Старый осел Тойер уехал в отпуск, да и его группа была не в полном составе.
Штерн взял выходной, потому что отправился смотреть выставленный на продажу
дом. Хафнер сказался больным, и это скорее всего означало, что он пьет, как
русский сапожник. На службе находился только Лейдиг, да и тот где-то шлялся
либо уже сидел дома - полировал вставную челюсть своей кошмарной мамаши.
Неясно, как еще полиция ухитрилась собрать какие-то свидетельские показания
по делу. На их месте она, Ильдирим, повесилась бы со стыда.
В 18 часов ей предстояло явиться на собеседование в Управление по делам
молодежи. Оставался целый час, и она бегло просмотрела скудные материалы,
имевшиеся по делу. Накануне вечером они были получены от дежурного коллеги.
Почти каждый вечер в десять часов независимый журналист Эльмар Рейстер
отправлялся на небольшую прогулку - по Миттермейерштрассе в сторону Неккара,
по мосту Эрнста Вальца, потом по улицам Нойенгейма, квартала роскошных вилл.
Он всегда мечтал приобрести там дом, сообщила его вдова, сдержанно, без
излишней печали переносившая утрату. Но для него это была недоступная
роскошь: писал он лишь для рекламной газеты и не очень хорошо. Вот
практически и все, что известно об убитом.
Свидетель, тот самый, что назвал преступником "на тысячу процентов"
зловещего черного человека, имел право вообще не давать показаний. Если
верить его домашнему врачу, от волнения у него могло остановиться сердце,
вены грозили лопнуть как мыльные пузыри, а межпозвоночные диски сместиться.
Тем не менее он решил исполнить свой гражданский долг. Свидетельница хоть и
пребывала в полном здравии, но не могла сообщить ничего выдающегося, а
мужчина, видевший вспышку от выстрела, вообще тяжелый случай - он
моментально раздражался, злился и нервничал, так как рассказал "обо всем"
уже "дважды".
Короче, дело зависло с самого начала. Эксперты-криминалисты и судебные
медики еще не закончили свою часть работы и называли завтрашний день либо -
поскольку впереди был праздник Троицы - вторник. Прокурор Бахар Ильдирим
оставила в покое материалы и со стоном взглянула на часы. Потом предприняла
еще одну попытку дозвониться в полицию. Теперь ей по крайней мере ответили.
Трубку взял Лейдиг. Все-таки Ильдирим иногда везло.
После непременных незначащих фраз, в которые принято облекать служебный
разговор - эта часть обычно не удавалась Ильдирим, и нынешний раз не стал
исключением, - они перешли к деликту.
- Честно говоря, не уверен, что мы получим этот случай; в данный момент
из нашей группы на службе нахожусь только я один. - По телефону голос