"Джек Шэфер. Шейн (вестерн)" - читать интересную книгу автора

пояс с патронами и "Кольт" в кобуре, когда не работал и не болтался по
дому. Отец прицеплял револьвер каждый раз, когда куда-нибудь отправлялся,
даже просто в городок - думаю, скорее по привычке, чем по какой другой
причине.
Но этот Шейн никогда не носил револьвера. И тут скрывалось что-то
особенное, потому что револьвер у него был.
Я видел его один раз. Я видел его, когда однажды остался один в сарае и
заметил его седельную скатку, лежащую на койке. Обычно он держал ее под
койкой. А на этот раз, должно быть, забыл сверху, она так и лежала открыто
возле подушки. Я просто потрогал ее - и нащупал внутри револьвер.
Поблизости никого не было, и я отстегнул ремешки и развернул одеяло. Вот
там он и лежал. Самое красивое оружие, какое мне когда видеть приходилось.
Красивое и смертоносное.
Кобура и заполненный патронами пояс были сделаны из той же мягкой черной
кожи, что и сапоги, стоящие под койкой, и украшены тем же замысловатым
рисунком. Я достаточно разбирался в оружии, чтобы понять, что это "Кольт"
одинарного действия "Ударно-спусковые механизмы револьверов бывают
одинарного (или простого) или двойного действия ("самовзвод"). В первом
случае перед каждым выстрелом нужно взвести курок (при этом одновременно
поворачивается барабан). Во втором случае взвод курка и поворот барабана
осуществляется при нажатии на спусковой крючок", той же модели, что
выпускались для регулярной армии, - самый любимый в те дни образец;
старики обычно твердили, что это - самый лучший револьвер, какой
когда-нибудь делали.
Модель была та самая. Но это не был армейский револьвер. Черный,
иссиня-черный, и черноту давало не какое-то покрытие, сам металл был
такой. Рукоятка по наружному изгибу была гладкая, а по внутренней кривой
имела выемки под пальцы, и в нее с утонченным мастерством были врезаны две
щечки из слоновой кости, по одной с каждой стороны.
Гладкая поверхность так и манила сжать пальцы. Я взялся за рукоятку и
потянул револьвер из кобуры. Он выскользнул так легко, что я едва поверить
мог, что вот он здесь, у меня в руке. Тяжелый, как отцовский, но почему-то
куда удобнее для руки. Поднимаешь его, чтобы прицелиться, а он будто сам
уравновешивается у тебя в руке.
Он был чистый, отполированный и смазанный. Незаряженный барабан, когда я
освободил защелку и вытряхнул его вбок, завертелся легко и бесшумно. Я с
удивлением заметил, что мушки нет, ствол идет гладко до самого дульного
среза "Мушку спиливают со ствола, чтобы носить револьвер за поясом; тогда
при быстром выхватывании нечему зацепиться", а спица курка подпилена так,
что получился острый кончик.
Зачем человеку делать такое с револьвером? И почему человек, у которого
такой револьвер, отказывается носить его, чтобы все видели? И вдруг, глядя
на это темное смертоносное совершенство, я, снова ощутил тот самый жуткий
холодок - и тут же быстро убрал все на место, точно как раньше было, и
поспешил на солнышко.
При первом удобном случае я попытался рассказать отцу про это.
- Отец, - сказал я, сгорая от возбуждения, - а знаешь, что у Шейна
завернуто в одеяло?
- Вероятно, револьвер.
- Но... но откуда ты знаешь? Ты его видел?