"Роберт Шекли. Прикладная демонология (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

музее антропологии, убиваю целые дни, осматривая Теотиуакан, Тулу,
Шочикалько. Соседи вынуждают меня без устали трудиться над научными
изысканиями. И я в самом деле становлюсь тем, кем прикидывался, - ученым
мужем, обладателем необъятных познаний и в придачу помешанным.
Я проникся этой ролью, она неотделима от меня, она меня преобразила; я
уже и вправду верю, что между инками и тольтеками могла существовать связь,
у меня есть неопровержимые доказательства, я всерьез подумываю предать
гласности свои находки и открытия...
Все это довольно утомительно и совсем некстати.
В прошлом месяце я изрядно перепугался. Сеньора Эльвира Масиас, у
которой я снимаю квартиру, остановила меня на улице и потребовала, чтобы я
выбросил свою собаку.
- Но у меня нет никакой собаки, сеньора!
- Прошу прощения, сеньор, но у вас есть собака. Вчера вечером она
скулила и скреблась в дверь, я сама слышала. А мой покойный муж собак в доме
не терпел, такие у него были правила, и я всегда соблюдаю.
- Дорогая сеньора, вы ошибаетесь. Уверяю вас...
И тут, откуда ни возьмись, Гарсия, неотвратимый, как сама смерть, в
наглаженной форме хаки, подкатил, пыхтя, на велосипеде и прислушивается к
нашему разговору.
- Что-то скреблось, сеньора? Термиты или тараканы? Она покачала
головой:
- Совсем не такой звук.
- Значит, крысы. К сожалению, должен вам сказать, в вашем доме полно
крыс.
- Я прекрасно знаю, как скребутся крысы, - с глубокой, непобедимой
убежденностью возразила сеньора Эльвира. - А это было совсем другое, так
только собака скребется, и слышно было, что это у вас в комнатах. Я уже вам
сказала, у меня правило строгое - никаких животных в доме держать не
разрешается.
Гарсия не сводил с меня глаз, и во взгляде этом я видел отражение всех
моих злодеяний в Дахау, Берген-Бельзене и Терезиенштадте. И очень хотелось
сказать ему, что он ошибается, что я не палач, а жертва, и годы войны провел
за колючей проволокой в концлагере на Яве.
Но я понимал: все это не в счет. Мои преступления против человечества
отнюдь не выдумка, просто Гарсия учуял не те ужасы, что свершились год
назад, а те, что свершатся через год.
Быть может, в ту минуту я бы во всем признался, не обернись сеньора
Эльвира к Гарсии со словами:
- Ну, что будете делать? Он держит в квартире собаку, а может, и двух,
Бог знает, какую еще тварь он у себя держит. Что будете делать?
Гарсия молчал, его неподвижное лицо напоминало каменную маску Тлалока в
Чолулском музее. А я вновь прибегнул к обычному способу прозрачной
самозащиты, который до сих пор помогал мне хранить мои секреты. Скрипнул
зубами, раздул ноздри, словом, постарался изобразить "свирепого испанца".
- Собаки?! - заорал я. - Сейчас я вам покажу собак! Идите обыщите мои
комнаты! Плачу по сотне песо за каждую собаку, которую вы у меня найдете! За
каждого породистого пса - по двести! Идите и вы, Гарсия, зовите друзей и
знакомых! Может, я у себя и лошадь держу, а? Может, еще и свинью? Зовите
свидетелей, зовите газетчиков, репортеров, пускай в точности опишут мой