"Лао Шэ. Под пурпурными стягами (Роман) " - читать интересную книгу автора

сразу же забыли и о церемониях, и о том, что положено говорить в этих
случаях. В комнате слышалось жадное чавканье - звук поглощаемого бульона
с лапшой. Как писалось в старых романах: "Шум стоял такой, будто
передвигались горы или выходило из берегов море; будто кругом рычали
тигры и стонали драконы!" Лоб Фухая покрылся испариной.
- Братец, взгляни-ка, до чего же быстро они пожирают! - сказал он
напарнику, - Кажется, не хватит!
В эту критическую минуту братцу пришла в голову светлая мысль:
- Разбавим водой!
- Эх ты! - Фухай тихо застонал. - Суп не вино! Если его разбавить
водой, он превратится в клейстер! А ну беги! - И он вытащил деньги,
которые припрятал от матери. - Живей беги к дядюшке Цзиню, скажи, чтобы
он напек кунжутных лепешек - пять цзиней! Если гости к тому времени не
разойдутся, полакомятся лепешками. Лети!
Как известно, в те времена в мясных лавках торговали не одним только
мясом, там можно было купить лепешки - шаобины, пирожки и большущие
блины - дабины.
Сообразительный братец быстро сбегал в лавку и притащил оттуда груду
горячих лепешек и два блюда пирожков с начинкой из баранины и капусты.
Над столом пронесся ураган, который в одно мгновение смел все, кушанья
со стола. В конце пиршества Фухай с напарником захотели закусить, но
ничего из съестного они уже не нашли. Фухай расхохотался.
- Ну, парень, придется нам с тобой закусывать дома!
Так я и не узнал, кем мне доводится Шестой братец, но, когда я думаю
о дне своего омовения, я всегда испытываю перед ним чувство некоторого
стыда. Что до Фухая, то за него беспокоиться нечего. Поел он или нет,
право же, какое это имело значение? Такой парень никогда не пропадет!
Время приблизилось к полудню. В ясной синеве неба, которое сейчас
казалось еще прекрасней, виднелись ослепительно белые барашки облаков.
Когда набегал северо-западный ветер, их легкие лучезарные скопления
растягивались, превращаясь в длинную ленточку, которая, удлиняясь,
делалась все тоньше и тоньше, пока не рассеивалась легким дымком в
пространстве. Ветер приносил крики торговцев, продававших праздничные
товары: цветы для подношения богам, веточки сосны или туи, новогодние
картинки. Резкие и зычные их голоса то приближались, то вдруг удалялись
или совсем пропадали, заглушаемые разрывами хлопушек и завыванием
уличных брадобреев: "А ну, кому стричься!"
Пекин готовился к Новому году, поэтому город находился в непрестанном
движении: одни покупали, другие продавали, третьи находились во власти
иных волнений и забот. А еще одни затихали, - затихали навек, найдя в
этот день свою кончину. Повсюду раздавалось уханье барабанов и гудение
сона [Сона - музыкальный инструмент, вид трубы]. На улице шла свадебная
процессия: кто-то приурочил свадьбу к Новому году.
А в это самое время я тихонько лежал посредине кана, со всех сторон
обложенный мягкой ватой, не ведая о том, что делается вокруг меня.
По слухам, зимой наш дом насквозь продувался ветром. Кан почти все
время был холодный, и чай, оставленный на ночь в чашке, к утру
превращался в льдинку. Но сегодня в доме большие перемены. В комнатах
необыкновенно тепло. Оно исходит от небольшой печурки из белой жести,
которая стоит под каном. Солнечные лучи, падая на кан, где в блаженном