"Лао Шэ. Записки о Кошачьем городе [NF]" - читать интересную книгу автора

Тут я заплакал - не от страха, а от тоски по родине. Светлый, великий
Китай, где нет ни жестокостей, ни пыток, ни коршунов, поедающих мертвых, -
наверное, я уже никогда не вернусь на твою райскую землю и не смогу больше
вкусить справедливой человеческой жизни! Даже если я выживу на Марсе,
самое большое наслаждение здесь будет для меня страданием!
Тем временем существа с кошачьими мордами ухватили меня за ноги. Они
по-прежнему не издавали ни звука, но я ощущал на своей спине их горячее
дыхание. Мне было так противно, будто всего меня обвили змеи.
Внезапно раздался отчетливый звон, который, казалось, нарушил долгие
годы безмолвия. Я и сейчас иногда еще слышу его. Это защелкнулись кандалы
на моих ногах, такие тесные, что я перестал чувствовать лодыжки.
Какое преступление я совершил? Что они собираются сделать со мной?
Впрочем, что рассуждать: в кошачьем обществе человеческий разум вряд ли
нужен, не говоря уже о чувствах.
Затем они надели мне наручники, но лап все-таки не разжимали.
Чрезмерная осторожность (из нее всегда рождается жестокость), видимо,
является необходимым условием жизни в сумраке.
Напротив, теперь две потные лапы вцепились мне еще и в шею. Это
означало, что я не должен оглядываться, - как будто мне хотелось смотреть
на них!
Может быть, из той же чрезмерной осторожности над моей шеей уже
занесены сверкающие клинки? "Сейчас поведут!" - подумал я, и словно в
ответ люди с кошачьими мордами дали мне пинок под зад. Я чуть было не
свалился с ног, но лапы мягкими крючками удержали меня. За спиной
послышалось фырканье, какое обычно издают коты, - очевидно, мои мучители
смеялись. Конечно, они радуются, что могут издеваться надо мной!
Я надеялся, что быстроты ради они понесут меня, но снова жестоко
ошибся: они заставили меня идти самого, будто догадавшись, насколько это
для меня мучительно.
Пот заливал мне глаза, но я не мог смахнуть его ни руками, скованными
за спиной, ни даже простым движением головы, так как меня цепко держали за
шею. С усилием выпрямившись, я шел - нет, не шел, не могу подобрать слово,
способное выразить, что я делал: прыгал, полз, извивался, ковылял...
Пройдя несколько шагов, я услышал - к счастью, они еще не заткнули мне
уши - яростное хлопанье крыльев: это коршуны разом, как на поле боя,
ринулись в атаку... Я не мог простить себе, что не успел выкопать могилу и
похоронить своего товарища. Почему я столько времени тупо сидел на месте?!
Если я уцелею и когда-нибудь вернусь сюда, то, наверное, и костей твоих не
найду. Ничто и никогда отныне не заглушит моего стыда, и каждый раз,
вспоминая эти печальные минуты, я буду чувствовать себя самым никчемным
человеком на свете!
Все тело ныло, а мысли, точно в дурном сне, по-прежнему устремлялись к
погибшему другу. Закрыв глаза, я представлял себе коршунов, клюющих его
останки. Мне чудилось, будто они клюют мое собственное сердце. Куда меня
ведут? Открыть глаза имело бы смысл в том случае, если бы я надеялся на
побег и хотел запомнить дорогу, а просто глядеть по сторонам ни к чему.
Мое тело уже не принадлежало мне, я его не чувствовал, как человек после
тяжелого ранения. Моя жизнь была в чужих руках, но это уже не печалило
меня.
Когда я открыл глаза, то почувствовал себя точно после похмелья.