"Владимир Щербаков. "Могу рассказать вам..." (Сб. "Фантастика-79")" - читать интересную книгу автора

небесным огнем. Но даже ливни, которых ждали, оборачивались бедой: вода
сбегала к морю не по затерянным в песках руслам рек, а сплошным валом,
снося дома, смывая почву, разрушая дороги. Барханы высились как горы,
иногда среди зеленевшей еще долины. У их подножия вдруг раскрывались
цветы, распускались почки, влажный жар заставлял все живое пробуждаться,
жить, спешить. Открывались угрюмые каменные россыпи, над которыми витали
миражи. Черные смерчи бродили меж камней и скал. Среди песчаных туч
поднимались багровые хребты, похожие на языки пламени.
...Миновали столетия. Окаменели остатки трав, кустарников, некогда
покрывавшихся розовыми и зелеными цветами, деревьев, напоминавших пинии,
липы, пальмы, орех. Исполинский жар рассеял пар в атмосфере, а звездный
ветер гнал его понемногу прочь от планеты. Точно легкий шлейф тянулся за
умиравшей небесной землей. Наверное, если бы кому-нибудь удалось заглянуть
в будущее, за миллионолетнюю грань, он увидел бы голый каменный шар,
лишенный воздуха и тени. Но небесный жар завоевывал планету постепенно.
Сторона, обращенная к светилу, раскалялась, затем окутывалась ночной
темью, теряя тепло, остывая.
Будто бы в подземном дворце, еще сохранившем немного прохлады, статные
женщины вышивали узоры. И такой тонкой была их работа, что ее не видно
было простым глазом. Голубые стекла открывали им необыкновенную пряжу и
рисунок вышивки. Так говорила книга инопланетян.
Вместо игл будто бы сновали и спешили у них в пальцах узкие лучи. За
день успевали женщины сделать только сорок шесть тончайших узелков.
Вышивка повторялась; у рукодельниц получался всегда один и тот же цветок
со стеблем, маленькими листьями и двадцатью тремя лепестками. На каждом
лепестке вышивалось по два одинаковых узелка. И потом узелки не
повторялись - каждая их пара не напоминала предыдущую.
Цветы плавали как кувшинки. По подземному каналу выплывали они в
большое рукотворное озеро. Здесь, между отвесных скал, собиралась вся
вода, еще оставшаяся на планете. Над озером висели горячие облака. Как
только лепестков касалось горячее дыхание воздуха, цветы тонули,
погружались на дно, где было сумрачно и где вода не обжигала. Наверху вода
могла кипеть и бурлить от звездного жара, но пока водоем оставался
наполненным хотя бы на треть, пар уносил "а собой тепло, и дно оставалось
пригодным для жизни. Одну из женщин звали Кэма, что означало "ветер",
другую - Аира, "волна". Примерно так звучали бы их имена на нашем языке.
Были и другие, но имена их не были записаны в книге. И все они отправляли
в последнее плавание легкие белые цветы, и сердца их сжимались, когда
видели они, как лепестки касались воды.
Будто бы у каждой из женщин был на левой руке яркий зеленый браслет,
который помогал им. Браслет был соткан так искусно, что казался
украшением. Владевший: браслетом не мог расстаться с ним до конца своих
дней, как и с собственным сердцем. Он помогал овладеть искусством,
подсказывал, если руки женщин ошибались, а глаза их уставали. Точно
катализатор, он ускорял сказочное превращение.
Что означала легенда?
"Если поймут легенду, - писал автор книги, - поймут и нас, потому что
мы сами подобны цветам, затерянным в водах озера. И зеленоглазая Кэма, и
прекрасная Аира с темными прозрачными глазами стали цветами. Пусть
нашедший книгу рассудит, похож ли он на нас, пусть догадается об этом,