"Владимир Щербаков. Семь стихий (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

- значит наполовину решить проблему бессмертия. Все на том же, конечно, на
клеточном уровне.
...Через несколько минут я услышал голоса, смех и понял, что
заблудился. Холл, где собрались гости, был рядом. Перегородка отделяла его
от лаборатории Соолли. Я ни за что не нашел бы выход, искусно
задрапированный, если бы передо мной вдруг не предстала она сама, не взяла
за руку и не вывела из закоулков, приблизивших было меня к решению загадки
бессмертия.
Я растерялся. Яркий свет слепил. Было шумно. Подошла Валентина. Все
стало на свои места.
- Она красива, правда? - медленно проговорила Валентина, кивнув в
сторону Соолли. И отвела глаза.
- Чем она тебе приглянулась?
Валентина порозовела.
- Просто я попробовала угадать... Жить бы ей во времена караванных
троп, мускуса, солнцеликих невольниц и златотканых ковров. Я не могу ей
возражать: только слушаю и делаю, что она говорит. Наверное, я еще
нескладная девчонка по сравнению с ней.
- Она мне тоже нравится.
- Видишь, я угадала.
- Стоит девица Катерина, что твоя красная машина. Разодетая,
разубранная, как ряженая суженая! Это о ней. Так я вижу.
- По-твоему, она такая?..
- Она на свой день рождения прямехонько из прошлого века прибыла. Как
и Энно, на машине времени. Впрочем, это современно.
- Шутка?
- Я всерьез. А она сегодня веселая. Но так умеют веселиться только
серьезные женщины.
- Я не могу.
- Нужно сосредоточиться на мысли, что все вокруг немного смешно.
- Мне хорошо, но я всегда немного сонная... и, наверное,
растрепанная.
- Говорят, с возрастом это проходит.
- Приятно слышать, я не знала. Что ты ей подарил?
- Да вот... Нужно вручить.
И я направился к Соолли.
Как рассказать о ней? Соолли и впрямь казалась
божественно-неповторимой в своем гладком зеленом жакете, туго стянутом
серыми шнурками, коротком темном платье с оборками и кружевными цветками.
К поясу ее жакета хрупкой ниткой жемчуга была прикреплена
анилиново-розовая астра. На подоле платья, под тонкими черными кружевами
оборок тускло светилась огромная серебряная булавка.
Блестящие локоны волос спадали на открытую шею, и она поеживалась от
их упругого прикосновения. На длинных узких носках ее открытых туфель -
неувядающие гвоздики.
Подошел Энно и осмотрел мои скромные подношения.
- Вещь, - отозвался он о кофеварке, - где взял?
- Брат из Антарктиды прислал, - меланхолично ответил я.
- Настоящая полярная, - заметил Энно и понюхал металл. - А свеча?
"Да ты полный наив, старикан", - подумал я и сказал: